– Прекрасно. Ещё я хочу обучаться боевым искусствам и владению холодным оружием. – сказал я. Решив, что необходимо сразу прозондировать почву на возможность всего озвученного.
– Но господин. Как же ваше… – здесь Гуоджин замялся, не в состоянии подобрать нужных слов.
– Если ты по поводу моего зрения. – решил я помочь бедняге. – То давай проведём маленькую проверку. У тебя есть боевой нож? – Гуоджин кивнул. – Ты умеешь его кидать? – ещё один кивок. – Со скольких метров попадёшь в меня со 100% гарантией?
– Метров с семи думаю, справлюсь. – задумчиво произнёс Гуоджин. – Вот только я не буду метать в вас боевой нож.
– Во-первых, тебя никто не спрашивает. – ответил я довольно грубо, чтобы сразу прекратить ненужные споры. Мне сейчас предстоит вытянуть зону маны на семь метров и постараться сделать это, не прибегая к истончению защитного кокона. Так что, уже пора готовиться. – А во-вторых ты сейчас отойдёшь на эти семь метров и бросишь в меня свой нож. Если так боишься меться тупым концом. Если нож попадёт в меня, я буду слушаться вас безоговорочно до момента своего совершеннолетия. Ну а если нет, то вы предоставите мне лучших учителей рукопашного боя и фехтования, которых сможете найти.
– Васютка – одумайся. – сказал Гриша, положив мне руку на плечо.
– Вспомни в машине, перед взрывом. – бросил я ему через плечо. Почти всё время проведённое в больнице я был сильно ограничен в движениях, поэтому мало чем отличался от слепого, за меня все делали медсёстры и Гриша. Поэтому он постоянно старался помочь мне не только в передвижении, но и вообще абсолютно во всём.
Конечно, я сейчас рисковал, растягивать зону так далеко я пока не пробовал, да к тому же тело ещё плохо слушалось. Появившись в этом теле, я, можно сказать, сегодня впервые пользуюсь им без ограничений. То постоянная боль, то фиксация после переломов. Сейчас нужно сразу показать им, что я не беспомощный инвалид, а то чувствую, в противном случае со мной будут постоянно находиться несколько человек на побегушках. Никакой частной жизни. На это я не согласен, от слова совсем.
Гуоджин неуверенно начал отмерять необходимое расстояние. Делал он это под тихий гул остальных наёмников. Кто-то из них говорил, что я сошёл с ума, кто-то наоборот говорил, что я смельчак, которых ещё сто́ит поискать. А кто-то и вовсе решил устроить тотализатор и по-быстрому собирал деньги с согласившихся сделать ставку.
Гриша отошёл на несколько метров в сторону, готовый в любой момент броситься мне на помощь.
Как я не старался вытянуть зону маны на семь метров без дополнительной подпитки не вышло. Уже привычная боль дала понять, что в таком темпе я смогу продержаться очень мало времени.
– Я готов. Начинай. – поторопил я Гуоджина.
– Вы уверены господин? – предпринял ещё одну попытку отговорить меня наёмник.
– Хватит уже разговаривать и бросай нож. – в голове начинало гудеть, первый признак отключения сознания. Если бы я сегодня не растягивал зону манны на максимально возможное расстояние, пока изучал базу наёмников, всё прошло гладко. Теперь приходится держаться из последних сил.
Хвала всем богам Гуоджин больше не стал разводить демагогию. Взяв нож за лезвие наёмник, практически не замахиваясь метнул его в меня. Я прекрасно видел траекторию полёта ножа. Он летел рукоятью вперёд, точно мне в грудь. Я просто отклонил корпус в сторону и нож пролетел мимо, со звоном упав где-то впереди. В этот момент я уже был на грани. Пришлось полностью вырубать зону маны, чтобы не потерять сознание.
Впрочем, это исправил Гуоджин. Он не поверил своим глазам, что слепой мальчик так легко увернулся от ножа. На мою беду, наёмник всегда носил с собой несколько ножей. Второй брошенный нож попал мне рукоятью в висок, сработав лучше любого выключателя.
Это мне рассказал сам Гуоджин, который сейчас сидел возле моей кровати в местной больнице.
Глава 8
В отключке я провалялся всю ночь и пришёл в себя только на следующий день, ближе к обеду. Как раз в тот момент, когда в палату зашёл наёмник, сменив Гришу. Он стоял и смотрел на меня с видом нашкодившего пса, который, случайно играя с хозяином, сделал тому больно.
Когда мне было лет десять, мы с детдомовскими мальчишками притащили в подвал щенка, которого подобрали на улице. Таскали ему еду с кухни пытались дрессировать и, конечно же, играли с ним. Во время одной из таких игр щенок прыгнул на одного парнишку и случайно распорол тому бедро своими когтями. Поняв, что, сделал больно человеку, который кормил и играл с ним, щенок сразу забился в угол и смотрел на всех перепуганными глазами. Именно этого щенка мне и напомнил Гуоджин.