Кота я кладу в чистый мусорный пакет и решаю похоронить бедное животное. Положить труп в пакет удаётся не сразу: руки дрожат как у пьяницы сердце колотится в такт рукам, дыхание - громкое и прерывистое - поддакивает сердцу. Хочется курить, но сначала похороны.
Я дёргаю рукоятку входной двери - закрыто. Наверное, запер на второй замок по запарке, бывает. Поворот ключа не даёт никаких ощутимых результатов. Другими словами, я заперт в собственной квартире.
Страх завладел мной, как студент старшеклассницей, а потом незаметно перешёл в ярость. Повинуясь этому чувству, я со всей силы дёргаю рукоять двери, и та, не выдержав, отрывается. На том месте, где должна оставаться дыра от рукояти, не остаётся ничего! В прямом смысле! Я не замечаю, но рукоять, глазок, замочные скважины - всё исчезает, будто невидимая рука взяла ластик и стёрла всё это. И сама дверь испаряется в одну секунду, оставив после себя лишь стену и воспоминания.
Это становится последней каплей. Паника набрасывается на меня, грудную клетку сжимает невидимыми тисками; я не соображаю, что делаю, где нахожусь и кто я вообще. Как безумец я заметался по квартире, колотя кулаками по стенам. Зову на помощь, умоляю выпустить меня. Загнанным зверем я скулю, пищу?, плачу. Надорвав связки и уже не в силах кричать, я начинаю швыряться вещами; разбиваю графин на кухне - вода растекается небольшой лужицей по ламинату. Я хочу убежать, поскальзываюсь на луже и падаю. Нос в итоге разбит, но это меня не останавливает. Неудержимым психом, коим являюсь сам для себя, хватаю молоток и, что есть сил колочу им по каменной плите, из-за которой, как мне кажется, всё происходит.
Молоток входит в камень с чавкающим звуком, что не смущает совершенно. Но пелена безумия сходит с моих глаз также резко, как и атаковала их. Я осознаю себя сидящим на полу прихожей, заляпанный кровью, как и молоток в моей руке, к которому, ко всему прочему, прилипла красная-бурая масса. Перед мной... ангелы небесные! Я всё это время колотил по несчастному трупу кота! Теперь он походит больше на фарш с костями. Различить в этой каше некогда живое существо очень сложно, практически нереально.
Слёзы и кровь застывают маской на моём лице, в душе чёрной дырой сосёт боль. Я опустел, как сосуд из которого вылили всю воду и пробили дно. Только в моём случае вода - это ощущение жизни, разум, покидающий меня минуту за минутой. На пару секунд я почувствовал себя никем, манекеном с витрины магазина, пластмассовой бесполезной куклой. Потом мне стало мерещиться, что я убийца своего кота, и никакой плиты на моей стене не растёт, а в зеркале не живёт отвратительное чудовище-душегуб.
Я отвесил себе пару пощёчин и умылся холодной водой, чтобы прийти в норму. Только вот какая здесь может быть норма? Что-то заперло меня в бетонной клетке, поселилось в моей квартире и хочет убить или свести с ума, а я не в курсе, что мне с этим делать!
На кухне я обхожу осколки графина, сажусь за стол и закуриваю сигарету, выпотрошенный собственной истерикой. Нос предательски болит и не дышит - ощущение, что вместо него на лице выросла слива. Голова гудит как старые трубы, на виски давит боль, глаза режут застывшие слёзы. Часы показывают без двух двенадцать - это значит, соседи меня по какой-то причине не слышат, иначе давно ломились бы с претензиями на шум, созданный мной.
Ага, ломились бы они! Куда-а?! Двери-то нет! Эта мысль вызывает у меня смех. Я начинаю хохотать как игрушка-клоун: без остановки, механически и жутко. В чистом виде истерика. Очередная. Сигаретный дым веселящим газом окутывает меня, стыдится, закрывает от всего мира сумасшедшего идиота, безвольно поддавшегося на провокации внешних раздражителей.
От безудержного веселья меня отвлекает скрип ламината. Будто кто-то невидимый ходит рядом со мной. Друзья-мурашки вновь атакуют тело. Зажатая между пальцев сигарета одиноко дотлевает. Я пристально всматриваюсь в тот участок, откуда раздаётся скрип - ничего, пусто. Затягиваюсь, выпуская новую партию дыма, и от увиденного роняю сигарету, хватая ртом воздух.
В сизом дыму чётко различаются очертания человеческой фигуры или чего-то очень похожего на не ё. Она останавливается, понимая, что её заметили.
Кто ты? Что тебе нужно? Блеяньем вырывается из моего рта.
Фигура растворяется вместе с дымом, оставляя меня одного.
Пол снова скрипит. Звук удаляется от меня в прихожую и там утихает. Да что же это... Надо что-то делать. Не сидеть, а действовать, иначе мне не дожить до утра. Осознание этого пробудило во мне любовь к жизни. Уставшее тело одолжило йоту сил у космического ничего и приказало действовать.
Так. Для начало стоит попробовать позвонить в полицию.
Я вытаскиваю телефон из кармана куртки, в которую до сих пор одет и набираю 112. К моему облегчению, в динамике раздались гудки.
- Дежурный участка слушает.
Моему счастью нет границ! Услышать голос живого человека после стольких бед стало пиком наслаждения и большой отдушиной.
- Говорите.
- Да, алло, здравствуйте!
- Слушаю вас, что произошло, - скучающий уставной голос.
- Меня заперли в квартире, мне нужна помощь!
- Вас похитили?
- Нет, меня просто заперли, я не могу выбраться, приезжайте скорей!
- Вы один в квартире? - Вопросы, словно по бумажке читает.
- Нет! Да!.. Я не знаю...
Оператор не особо удивился. Во всяком случае голос его остался таким же ровным, только уставший вздох освидетельствовал насколько сильно его достали такие звонки.
- Ладно, разберёмся. Называйте адрес.
- Прибрежная пять, сто семнадцатая квартира.
- Шутки шутить вздумали?
- В смысле? - Я оторопел. Может, адрес неправильно назвал, оговорился? - Улица при-бреж-на-я, дом пять! Квар-ти-ра сто-сем-над-цать! Сто семнадцать!
- Не кричите! Я с первого раза услышал. Вы из какого города звоните?
- Из Энска, откуда же ещё?! Приезжайте пож...
- Шутите да? Пьяный?
- Нет! Почему... с чего вы решили?!
- Такой улицы в Энске нет, вы в курсе этого? Ещё раз позвоните, я вышлю к вам наряд и говорить мы будем в отделении, и совсем по-другому, ясно?!
- Что? Как нет? Вы там совсем что ли?! Нет, подождите, это ошибка!
- Всё, до свидания. Проспитесь!
Трубку кинули со звуком секиры, упавшей на плаху. Телефонные гудки пулями залетают в моё ухо, приговаривая к сумасшествию и смерти. Что этот оператор нёс? Как нет такой улицы? Десятки лет была, а теперь нет? Да это же бред. Быть не может. И если Прибрежной нет, то куда он собрался выслать наряд, кретин этакий?!
Я кидаю мобильник на стол и хочу посмотреть в окно, чтобы убедиться в том, что Прибрежная существует.
Окно на месте, уже хорошо. Но вот за ним... Тьма. Непроглядная чернеющая тьма - хоть глаз выколи. Я ожидал увидеть свет в окнах соседних домов, сияние фонарных столбов, мерцание автомобильных фар. Хрен! Сплошная темнота. Окно, в свою очередь, не открывается, сколько ни дёргай эту проклятую рукоять стеклопакета.
Вновь падаю пятой точкой на сидение кухонного уголка, закуриваю миллионную сигарету в своей жизни, беру в руки телефон и погружаюсь в телефонную книгу. Кому позвонить? Номера покойных родителей я до сих пор не удалил - окончательно не смирился с их смертью. Друзьям же звонить резона никакого: кто посмеётся, а некоторые и пошлют. Коллеги по работе, какие-то женщины, служба поддержки, ЖЭК... В итоге, спустя пять минут, я понимаю, что звонить мне некому. Я один в этой грёбанной вселенной.