В издании 1820 года в комментариях не было особой надобности, ибо многое из того, что говорил и подразумевал Наполеон, было понятно тогдашнему читателю. Ныне же, спустя немало лет, комментарии в большинстве случаев необходимы как дополнение к высказываниям императора и ради более точного представления об упоминаемых лицах и событиях. Отсылаем читателей к этим примечаниям.
Текст высказываний Наполеона переведен с французского и сверен с английским изданием. При написании статьи и при комментировании использованы не только справочники и литература, хранящиеся в отечественных Российской национальной библиотеке, Библиотеке Академии наук и библиотеке Санкт-Петербургского Института истории РАН, но и в академической библиотеке Института (Bibliothèque Thiers), а также в библиотеке Института славянских исследований (Париж) и в собрании Наполеоновского фонда (Париж).
Сокращения имен, допущенные во французском издании, раскрываются при переводе в квадратных скобках.
В примечании публикуются отдельные высказывания Наполеона, помещенные Лас Казом в «Мемориал Св. Елены».
В примечаниях помещены высказывания Наполеона из «Mémorial de Sainte-Hélène» графа де Лас Каза в переводе автора-составителя.
С. Н. Искюль
Рукопись, найденная в бумагах Лас Каза
Предуведомление переводчика
Вот уже несколько дней, как брошюра сия увидела свет в Англии, где с тех пор стала она изрядной редкостью. Поелику остается оная совершенно неизвестной на континенте и особливо во Франции, то и сочли мы за благо перевести ее, удовлетворяя тем самым любопытство публики. Мы решили перевести ее в точности, слово в слово, избегая, по примеру английского издателя, каких бы то ни было примечаний. Мы достаточно высокого мнения о нашем читателе, чтобы навязывать ему собственные суждения.
Предисловие английского издателя
Известно, что после жестокого обращения, коему подвергся господин де Лас Каз со стороны британского министерства и губернатора острова Св. Елены, значительная часть бумаг Лас Каза была захвачена в Лонгвуде перед его отправлением на мыс Доброй Надежды. Часть из тех, что избегла просмотра и привезена была им в Европу, оказалась незаконно задержанной чиновниками, причем господину де Лас Казу не удалось осмотреть свои бумаги или составить опись оным. После же того, как были бумаги упакованы, их отослали к Генри Эддингтону 1-му виконту Сидмуту, занимавшему пост министра внутренних дел, а Лас Каз был выслан из Англии в Голландию.
Мы имеем серьезное основание полагать, что рукопись, каковую ныне мы публикуем, нам удалось получить благодаря тому, что один из чиновников министерства оказался нечистым на руку. По нашим предположениям, из сего драгоценного собрания Лас Каза было похищено несколько документов и среди них рукопись, которую мы публикуем. Быть может у вора они, в свою очередь, похищены были другим мошенником, что вполне вероятно, ибо мы получили рукопись от особы, пожелавшей остаться неизвестной и коей мы за нее хорошо заплатили.
Почерк сего манускрипта весьма неудобочитаем, бумага нечистая и потрепанная: нам пришлось немало потрудиться, разбирая ее содержание, из-за помарок и многочисленных сокращений, коими буквально пестрит вся рукопись. Скорее всего, перед нами записная книжка, в которую на протяжении восемнадцати месяцев господин де Лас Каз без какой-либо системы и указания дат вносил разного рода сентенции, меткие замечания и высказывания из ежедневных своих разговоров с пленником, записывая их в точности как слышал во время близкого с ним общения на острове Св. Елены. Впоследствии мы имели случай удостовериться, что рукопись действительно принадлежала перу этого преданного слуги.
Мы публикуем рукопись в том виде, в каком оная оказалась у нас, а пред сим попала в руки английских властей, без каких-либо примечаний, поелику несет в себе порою столько силы, мощи, точности, что не нуждается в комментировании. Что же касается стиля, характера, тона высказываний, содержащихся в этой рукописи, то оные по самой природе своей таковы, что способны и самых недоверчивых убедить в том, что рукопись подлинна.
Maximes et pensées du Prisonier de Sainte-Hélène
Максимы и мысли узника Святой Елены
Когда народ в государстве развращен, законы почти бесполезны, ежели не управляется оно деспотически.
Пускаясь во всякого рода преувеличения, меня восхваляли, как и прочих монархов, коим дано было свершить нечто необыкновенное: но то, в чем истинная моя заслуга, известно лишь мне одному.