Коль скоро короли бывают зачаты и рождены подобно всем остальным людям, следует допустить, что они принадлежат к человеческому роду, и, может быть, если бы их воспитывали так же, как всех остальных, они бы ничем не отличались от прочих людей. Но, начиная с колыбели, им льстят, развращают их сердца и кружат головы, – поэтому они и кажутся какими-то совсем особыми существами. Ни один король ни разу еще не сказал себе:
Homo sum, nihil humani a me alienum puto.b
Никакая лесть не покажется им чрезмерной; опьяненные ею с детства, они, как заядлые пьяницы, только и требуют, что вина.
Личная преданность ценится ими выше, чем общественные заслуги, и более щедро вознаграждается. Они настолько тщеславны и самовлюбленны, что думают, будто люди по доброй воле воздают им должное, и не видят, что привязанность эта – лишь вынужденная жертва, принесенная их могуществу.
Если ты хочешь заслужить расположение своего короля, умей потакать его слабостям. Обращением к его разуму очень трудно достичь успеха.
При дворах застенчивость и робость так же предосудительны, как опрометчивость и бесстыдство. Спокойная уверенность и холодная невоз-мутимость в сочетании с наружной скромностью – вот та золотая середина, которой необходимо придерживаться.
Никогда не обращайся с просьбами, которые, по всей видимости, вряд ли будут удовлетворены, ибо, если ты будешь добиваться недостижимого и того, о чем не подобает просить, министры до такой степени привыкнут тебе отказывать, что им ничего не будет стоить отказать тебе и тогда, когда просьба твоя будет вполне законной и обоснованной. При дворах очень принято – и это большая ошибка – просить обо всем для того, чтобы получить что-то. Так оно и бывает: что-то ты при всех обстоятельствах получаешь: отказ и насмешку.
Существует некий придворный жаргон, болтовня, разговор ни о чем, который сводится исключительно к пустякам, когда великое множество слов тратится на то, чтобы высказать ничтожно мало или вообще ничего. Дуракам он заменяет то, что они не способны высказать, а людям разумным – то, что им высказывать не следует. Это язык утренних королевских приемов, гостиных и передних, знать его необходимо.
Всякий человек, находящийся при дворе, должен быть учтив и воспитан: личина эта может прикрыть множество безрассудств, подобно тому как личина благотворительности прикрывает собою не меньше грехов. -Мне довелось знать одного очень знатного человека, занимавшего высокое положение при дворе, где его уважали и почитали. Самое лучшее, что можно было про него сказать, – это то, что он был смиренно горд и благовоспитанно глуп.
Трудно . сказать, кто глупее, – тот ли, кто говорит всю правду до конца, или тот, от кого вообще никогда не услышать правды. В политике, как и в торговле, необходимо иметь доброе имя. Ни в той, ни в другой обманывать много раз невозможно.
При дворе люди обнимаются, не будучи знакомы; не будучи друзьями, оказывают друг другу взаимные услуги и вредят друг другу без ненависти. Выгода, а отнюдь не чувство, – вот, что произрастает на этой почве.
Расхождение в мнениях, пусть даже в пустяках, отчуждает мелкие душонки, и это особенно часто имеет место среди лиц высокого звания. Хвалить чьего-то повара или портного нисколько не труднее, чем его порицать, а напротив, куда проще, на это даже уйдет меньше слов. Предмет этот не достоин обсуждения, так же как сами люди эти не стоят того, чтобы с ними спорить. Вразумить их немыслимо, а вызвать их неприязнь очень легко.
Приветливое, открытое лицо и непринужденное поведение очень полезны при дворе: дураки считают тебя человеком добрым, интриганы же – лишенным каких-либо тайных замыслов.
Есть обстоятельства, при которых человек должен открыть одну половину своих тайных мыслей, для того чтобы лучше скрыть вторую, однака обстоятельства редко вынуждают его выдать их все. Нужен великий талант, для того чтобы знать, сколь далеко можно зайти и где надлежит остановиться.
Церемонии при дворах необходимы: они укрепляют и охраняют манеры.
Лесть – это низкопробная монета, но при дворе без нее нельзя обойтись, это карманные деньги для каждого: обычай и общее согласие столь решительно пустили ее в обращение, что люди перестали замечать ее фальшь и на законном основании ее принимают.