Когда Жиге устал бить, Макунаима побежал на заросшую кустарником поляну, пожевал корень цереуса и вернулся жив-здоров. А Жиге отвел Софару к отцу и, воротясь, уснул, привольно развалившись в гамаке.
Глава 2. Взросление Макунаимы
Жиге был дурак, и на следующий день он явился, ведя за руку девушку. Это была его новая подружка, и звалась она Ирики. У нее была толстая тугая коса, похожая на початок маиса, в которой она прятала мышку; а еще она беспрестанно наводила красоту. Ирики красила лицо соком попугаевой пальмы и женипапу, а по утрам проводила по губам плодом асаи, так что они становились совсем пурпурными. Потом она смачивала губы соком кайенского лимона, и они оказывались совсем алыми. Тогда Ирики куталась в полосатую хлопковую накидку — черные полоски нарисованы соком пальмы акари, зеленые — соком пальмы татá; волосы она мазала соком гумирии, вот какая была красавица.
После того как съели пойманного Макунаимой тапира, на деревню чернокожих индейцев обрушился голод. Мужчины приходили с охоты с пустыми руками и рассказами о совершенно заброшенных живностью лесах. Иногда увидишь захудалого броненосца — да и тот померещился! А все оттого, что Маанапе убил однажды на обед дельфина, и тогда жаба кунауарý по имени Марагвигáна, родоначальница всех дельфинов, съежилась, исхудала и вконец разозлилась. Она вызвала наводнение, которое уничтожило все запасы маиса. Есть было совсем нечего, закончились даже очистки маниока, и очаг теперь служил не для приготовления пищи, а только для обогрева. Ни кусочка не осталось, чтобы на нем пожарить.
Тогда Макунаима решил развлечься. Он рассказал братцам, что в реке водятся пиябы, жежý, бриконы, полузубки, — все эти речные рыбы, так что надо скорей идти за ядовитой лианой тимбó, чтобы травить рыбу! Маанапе возразил:
— Да ведь тимбо давно как закончился весь.
Макунаима как ни в чем не бывало ответил:
— Рядом с той пещерой, где зарыт клад, я видел целые заросли тимбо.
— Ну пойдем, покажешь нам, где это.
И они пошли. Берега реки размыло, и в зарослях водяного ореха было не разобрать, где песок, а где вода. Маанапе и Жиге, оба в грязи с головы до ног, перескакивали с кочки на кочку, но то и дело — трах! — спотыкались и падали в незаметные из-за мутной воды ямы. И с истошными криками выскакивали, как ужаленные, из этих ям, прикрывая руками зад, чтоб уберечься от зловредных кандирý, которые норовили в него залезть. Макунаима вдоволь посмеялся, наблюдая за обезьяньими ужимками, с которыми братцы выискивали злополучные лианы. Сам он тоже прикидывался, что ищет тимбо, но с места не сходил, осторожно держался на одном островке. Когда братцы проходили мимо него, он сгибался в три погибели и стонал от усталости.
— Отдохнул бы, малой!
Тогда Макунаима уселся на порог реки и заколотил ногами по воде, отгоняя летающих насекомых. А их было много: кусачие мошки, мокрецы, арурý, комары, москиты, слепни, круглые мошки, мухи — все эти летающие насекомые непрестанно кружили над водой.
Когда уже дело близилось к вечеру, братцы вышли к Макунаиме злющие, ведь за все это время они не нашли ни травинки тимбо. Герой испугался и как будто невзначай спросил:
— Ну что, нашли?
— Да ничего мы не нашли!
— А ведь я точно здесь видел тимбо. Тимбо тоже ведь жить хочется, что уж там… Он узнал, что мы за ним сюда идем, и спрятался под водой. Тимбо ведь тоже жить хочется, он тоже когда-то человеком был.
Братья подивились сообразительности мальчика и вернулись все втроем в хижину.
У Макунаимы от голода уже живот вовсю сводило. На другой день он сказал старушке-матери:
— Мама, кто перенесет наш дом на холмик на том берегу? Кто дом перенесет? Ты закрой глазки, матушка, и спроси.
Старуха так и сделала. Макунаима попросил ее еще покуда не открывать глаз, а сам тем временем перенес все припасы: хижину, стрелы, корзины, мешки, фляги, сита, гамаки — на незатопленный открытый участок лесистого берега на холмике на том берегу реки. Когда старуха открыла глаза, Макунаима уже все перенес, а еще там было много дичи, рыбы, спелых бананов, было еды вдоволь. Тогда она пошла собирать земляные бананы.
— Матушка, не сочти за дерзость, но куда ты рвешь столько бананов?
— Отнесу их твоему братцу Жиге с красавицей Ирики и братцу Маанапе, а то они, бедные, поди, голодают.
Макунаима страшно расстроился. Думал он, думал и наконец сказал старушке: