- Можно мне? – теперь уже Драко поднимает руку.
Люциус Малфой фыркает почти так же громко, как и в этот раз хмыкает Амбридж. Фадж снова натягивает улыбку. Минерва начинает нервничать ещё больше – она за Драко волнуется так, словно это ей сейчас предстоит превращать животное в сосуд на глазах Министра магии, да и папаши в придачу.
- Раз, два, три… Фера Вэрто! – Драко уверенно направляет палочку на большого зелёного попугая. И вуа-ля – он превращается в небольшой широкий бокал под бренди.
Минерва почти не верит своим глазам – Драко всё сделал идеально. Женщина радостно и облегченно вздыхает, и слегка касается его плеча рукой, проходя обратно к столу. Альбус и Фадж одинаково довольны – оба улыбаются. Люциус с показушно-презрительной усмешкой отворачивается, а Амбридж прищуривается, когда видит такой «неучительский» жест Минервы и срочно пишет что-то в своём блокноте.
- Отлично, мистер Малфой! – Минерва с гордостью ставит отметку и награждает Гриффиндорцев сразу пятнадцатью очками. – Я думаю, что у вас есть задатки и способности к трансфигурации…
Делегация покидает аудиторию. Альбус выходит последним и одними губами шепчет МакГонагалл: «Молодец, спасибо». Женщина прикрывает глаза и делает глубокий вдох – ей нужно прийти в себя после такого напряжения. Всё же и Долорес Амбридж, и Люциус Малфой сразу в её кабинете, когда она ведёт урок и, значит, совершенно не может сопротивляться посторонним вмешательствам, но всё проходит успешно – это дорогого стоит.
***
- Гарри, это очень плохо, – Гермиона идёт рядом с Поттером. – Как давно ты стал слышать голоса?
- С того раза, – пожимает плечами Гарри.
- То есть, вы хотите мне сказать, что с тех пор, как Гарри заговорил на Парселтанге, он слышит странные голоса и потом оказывается, что кто-то убивает кошек и пишет на стене про Тайную Комнату?
Гермиона смотрит на Рональда и Драко, идущих вместе на очередную утреннюю тренировку.
- Грейнджер, мы тебе уже всё рассказали, – Драко засовывает руки в карманы поочередно, чтоб погреть. Осень кончается. Наступает холодный декабрь. – Филч, говорят, в депрессии сидит в своей каморке. Не ест и не спит – всё пытается вычислить, когда Поттер будет проходить мимо, чтоб его…
- Нужно выяснить всё про эту Тайную комнату.
- Каким образом? – Рональд морщится от ветра. – Ты только из больницы вышла, а уже самая умная!
- Могу и обратно уйти! – Гермиона обижается.
- Ладно, Грейнджер, – Драко тормозит девочку. – Выкладывай, что знаешь. А мы подхватим, если что.
- А кто сказал, что я знаю? – удивляется она. – Знать всё невозможно. Я просто давно как-то читала легенду про Тайную комнату с заточенным внутри ужасом…
- Где читала?
Гарри, переодевающийся дольше всех, после тренировки находит друзей в дальнем конце библиотеки, они измеряют домашнее задание по иероглифописанию: задают сочинение длиной один метр на тему «Значение первых китайских иероглифов: схожесть с традиционной письменностью и различия».
— Просто беда, — говорит Рон, убрав рулетку. Свиток тут же сворачивается. — Не хватает целых двадцати сантиметров… А Гермиона настрочила, да еще мелким почерком, целых полтора метра.
— А сама-то она где? — спрашивает Гарри.
— Там, где-то, — Рон машет рукой на длинные ряды книжных полок. — Какую-то книгу ищет. Наверное, решила поставить рекорд — прочитать к Рождеству всю библиотеку.
Гарри рассказывает, как от него шарахается Джастин Финч-Флетчи и многие другие из студентов.
— Ну и что! — отвечает Драко, размашисто дописывая свой свиток. — Джастин же известный придурок. Преклоняется перед Локонсом…
Из-за стеллажей показывается явно расстроенная Гермиона.
— Вся «История Хогвартса» выдана, — негодует она и, подсев к друзьям, добавляет: — «Запишитесь и ждите две недели»! Угораздило же меня оставить ее дома! И все из-за локонсовских книжек: просто не влезла в чемодан.
— Зачем тебе «История Хогвартса»? — интересуется Драко.
— Затем же, зачем и всем. Прочитать легенду о Тайной комнате.
— Что это всё-таки за Комната? – чешет затылок Рональд.
— В «Истории» эта легенда есть, — Гермиона закусывает губу, — а в других книгах нет. Я её совершенно не помню…
— Гермиона, а Гермиона, — Рон в отчаянии глядит на часы, — дай мне почитать твое сочинение.
— И не проси! — сердится Гермиона. — Что ты делал все пять дней?
— Мне осталось всего несколько сантиметров. Что тебе, жалко, что ли?
- У меня спиши, – Гарри деловито разворачивает свой пергамент. – Я вон в некоторых местах вообще пропуски делал на три сантиметра. Чтоб читать удобнее было.