Сириус берётся за стакан с огневиски, но донести его до рта не успевает, потому что сзади на него падает пьянчуга в лохмотьях и остроконечной засаленной шляпке. Женщине явно лет за сорок. Может и больше. Желтоватое лицо её выглядит сухим, безжизненным. Глазки, (очень маленькие и заплывшие от большого количества потребляемой алкогольной продукции) судя по всему, давно не видят света белого.
- Поаккуратнее не судьба?! – Сириус отталкивает от себя неприятной наружности женщину. – Не трогай меня!
- А-а-а! – тянет хрипловатым мужеподобным голосом пьяница. – Блэкушка собственной персоночкой…
- Что? – Сириус всматривается в лицо этой ведьмы и понимает, что не знает её. – Какого черта?
- Может, я не такая хорошенькая, как была лет двадцать назад, но я тебя всё ещё помню! Когда это тебя выпустить успели?
Сириус, признаться, совершено не помнит, чтоб они знакомились, пусть и двадцать лет назад. Да мало ли было у него их, таких хорошеньких? К тому же, о том, что он сел знали только близкие. Точнее, после того как сел, он просит их в последнем письме никому ничего не говорить об этом. Да и из близких людей у него после смерти Джеймса почти никого не остаётся. Разве что дальние родственники по отцу…
- Назовись уже, ведьма.
- А ты сам догадайся! – хохочет она, привлекая внимание других постояльцев. – Давай, Блэкушка, поиграем в игру…
- Лукреция, – на одном дыхании произносит Сириус, вспоминая её, странную, молоденькую волшебницу, приехавшую поступать вместе с ним в Хогвартс. Она явилась одной из младших дочерей его деда – Арктуруса Блэка. – Что ты здесь делаешь? Как ты вообще могла докатиться до такого свинского состояния?!
- Чего только не бывает в мире волшебников, – заплетающимся языком выговаривает женщина. – Правда?
Сириус резко встаёт. Лукреция падает на пол и под общий (нарастающий) гомон, пытается подняться, протягивая руку тем, кто снуёт мимо с пивом или же с чесночной похлёбкой. Никто не протягивает ей руки в ответ. К таким здесь привыкли давно. Сириус направляется к выходу и тут у самой двери понимает – бросит её сейчас, всё равно, что убьёт ещё одного человека. К тому же, из рода Блэк.
- Нарглом тебя подери! – ругается Сириус, поднимая женщину и на закорках волоча к выходу. – Как ты вообще дожила до таких лет, если только и умеешь, что глушить по барам?
- Ты думаешь, что я так легко жила?! – начинает орать она. – Да мне выпало столько, что тебе в твоем чёртовом Азкабане курортом бы показалось!
- Не надо про Азкабан, – молится Сириус. – Он мне и так в кошмарах снится будет всю оставшуюся жизнь.
- Ты до сих пор надеешься на какую-то жизнь? – смеётся Лукреция. – Да, Блэкушка, ты ещё больший идиот, чем я…
- Совершенно согласен, – ледяной (по своей интонации голос) настигает у самого выхода. Сириус сразу узнаёт его. И ему хочется развернуться и ударить в морду Люциуса Малфоя. – Кстати, Блэк, не рановато ли ты пришел? Сегодня всех путан ещё не подвезли. Довольствуешься малым?
Сириус останавливается, придерживая отключившуюся Лукрецию за талию.
- А тебе она понравилась? – сразу же усмехается Сириус. – Так забери. И разойдёмся.
- Салазар упаси, – шарахается Малфой. – Если бы не срочное дело к тебе, мой дорогой, то я бы вообще не рискнул заходить в это забытое Мерлином место. Тут же антисанитария на каждом шагу и грабеж…
- Какие у нас с тобой дела? – нахмуривается Блэк. – Все дела кончились. Я свободен. И в твоих деньгах больше не нуждаюсь.
- Ой ли? – Люциус прищуривается. – Ты ничего не забыл?
- Малфой, если бы я что-то забыл, то это только надрать тебе задницу раньше. Но и сейчас – то же неплохо. – Сириус бросает пьяное тело Лукреции куда-то в угол. – Давай, говори, что хотел, и я размажу тебя по этому полу…
- Вперёд, – цедит Малфой, подходя ближе и даже подставляя щеку для удара. – Только если нас кто-то увидит, то тебя тут же отправят обратно в Азкабан. И уже никакого помилования не будет.
- Я тебе ничего не должен! – Сириус вспоминает, что у него нет палочки и кругом полно народу. Колдовать, в присутствии магглов или даже полукровок, запрещено.