Люциус сглатывает и тупо пялится на развороченный дневник.
- Что это? – моргает Малфой.
- Не нужно строить из себя идиота, – качает головой Дамблдор. – Эта ужасная вещь оказалась в невинных руках из-за тебя. Ты подсунул это Джинни Уизли в магазине книг двадцатого августа. Ты с помощью трансфигурирующего заклинания подменил ей учебник на Дневник Тома Реддла…
Малфой раздувает ноздри.
- Попробуйте, докажите, – его глаза становятся узкими щёлками.
- Свидетелей предостаточно. – Дамблдор выразительно кивает на Минерву. – И если я решу дать делу ход, то ты сильно пожалеешь. Не советую связываться.
Люциус Малфой от досады стискивает в пальцах трость с такой силой, что вены на руках вздуваются. Он отчаянно ищет аргументы, но не может привести ни одного в свою пользу. И тогда Малфой жестом подзывает Добби, и со всей силы бьёт его по оттопыренным ушам. Минерва возмущается, сжимает кулаки и требует немедленно выставить этого нахала из кабинета, но Дамблдор лишь устало вздыхает.
- Мы ещё не закончили, Дамблдор, – прекратив экзекуцию, говорит Малфой. – Ты ещё полетишь с места, как пробка из шампанского. Далеко и надолго. Помяни моё слово.
- Забери-ка это, – Дамблдор, брезгливо морщась, впихивает дневник в руку Малфоя. – И оставь себе на память. Повесишь над кроватью. Любоваться. В рамочке.
Люциус нехотя берёт дневник, и не глядя суёт его Добби. Малфой, лихо развернувшись и фыркнув, направляется к дверям. Дамблдор, видя, с каким видом уходит побитый эльф, шепчет ему: «Открой вещицу». Добби послушно открывает…
- Долго мне ждать, отрепье?! – грозно орёт Малфой в дверях.
- Добби свободен? – не веря, произносит ушастый эльф.
Малфой оборачивается.
- Хозяин подарил Добби одежду и теперь, Добби свободен?!
- Я ничего не…
Добби радостно подпрыгивает. Его глаза светятся настоящим счастьем. Под одобрительные улыбки Дамблдора и МакГонагалл эльф надевает на свою худенькую ручонку дорогущую холеную перчатку Люциуса Малфоя.
ЭПИЛОГ.
Остатки семестра промелькивают в жарком июньском мареве. Хогвартс постепенно возвращается к своему обычному расписанию. Пятые курсы, на удивление многим преподавателям, весьма успешно сдают СОВ, что сразу же поднимает авторитет школы, подорванный событиями в Тайной Комнате, поэтому Дамблдор снова имеет право голоса. Фадж убеждается в том, что иногда нужно уметь видеть не только очевидное.
- Вот это счастье, – произносит Альберт, входя со стуком в кабинет психолога Мэри Кроткотт. – Я снова почти белый человек.
- Почти? – женщина тревожно прищуривается.
- Фадж сказал, что с Яксли я буду разбираться сам. А тот, ясное дело, попрёт с иском в суд. Так что – волокиты ещё немало. Учитывая, что я теперь безработный и без права получить хоть какие-то льготы, проблем меньше не стало. Ни на йоту. Но, во всяком случае, от Поцелуя Дементора я спасён.
Мэри слегка улыбается откладывает свои бумаги.
- Яксли разве не в бегах?
- Нет. Он сообщил, что Амбридж наложила на него Империо.
- И тот поверил?!
- Конечно. Пока ещё верит…
- Господи, Яксли всегда найдёт, за чей счёт вывернуться, – вздыхает Мэри. – А та жаба как отреагировала?
- Закатила Фаджу истерику. Да ещё какую. Аврорат, говорят, аплодировал этому спектаклю стоя. Пришлось её отправить в длительный и принудительный отпуск, – усмехается Ранкорн. – В Мунго. Она там теперь как родная.
- Коуди вернулся домой?
- Мэри, – фыркает Ранкорн. – Опять ты за своё?
- Просто поинтересовалась, – она встаёт и собирает в небольшой чемоданчик последние документы. – А ты уже сразу и за ревность взялся. Альберт, нельзя так.
Альберт Ранкорн устало прикрывает глаза. Как бы много он мог ей сказать. Но – нет. Продолжает молчать и делать вид, что ничего не происходит. Всё просто. Просто он не хочет расстраивать Мэри и бередить раны себе.
- Ты собралась? Я могу забрать багаж из комнаты? – Альберт отводит глаза, чтоб успокоиться.
- Альберт, у меня ещё слушание в Министерстве. Забыл?
- Ах, да, – мужчина кивает. – Ты уверена, что так надо?
- Раньше сомневалась, но теперь – уверена.
Мэри подходит к дверям кабинета трансфигурации ровно в полдень. Минерва МакГонагалл, на ходу застегивая мантию и беря с собой толстенную папку, выходит ей навстречу. Женщина волнуется, словно сейчас произойдёт самое важное событие в её жизни. Хотя, наверное, так и есть. Они молча преодолевают заросшую сочной травой тропинку, ведущую в карете, которую одолжил им сам Дамблдор…