- Как же это… Нет! Не может быть!
- Мэри! – Альберту приходится приложить усилия, чтобы вернуть заметавшуюся по комнате в истерике жену обратно в постель. – Спокойно. Тихо.
Мэри плачет. Ранкорн не мешает – он (в отличие от большинства мужчин) понимает, что женщинам временами нужно просто поплакать. А если учесть, что он свою Мэри никогда не видел в слезах, то для него это становится некой проверкой на прочность. Мужчина глядит её по голове и шепчет, что ничего страшного ещё не случилось. И всё можно остановить. Предотвратить. Главное, доверять друг другу.
- Успокоительной настойки точно не надо? – заботливо интересуется Альберт, когда Мэри наконец перестаёт лить слезы. – Уверена?
- Да, – она кивает и смотрит на мужа с благодарностью. – Прости…
- Бывает, – Ранкорн довольно спокойно реагирует на её всплеск. Хотя, случается такое крайне редко. Мэри и сама не помнит, когда в последний раз она что-то подобное устраивала. Да ещё из-за работы. – Легче?
- Ты правда хочешь знать, почему меня интересует то убийство?
- Было бы неплохо.
- Лоя Кроткотт – моя родная сестра, – говорит Мэри, продолжая прижиматься щекой к груди мужа. – Она поступила в Хогвартс в 1966 году. На Гриффиндор. Она дружила с лили Эванс. Её участь ты знаешь?
- Знаю, – Альберт обнимает Мэри и зарывается носом в её волосы. – Только я до последнего надеялся, что ты не станешь лезть в это. Дело ведь закрыто.
- Его можно открыть. – Мэри говорит это с титанической уверенностью. – Тем более, что убийца вернулся.
- Прости? – Альберт чуть приподнимается. – Как это – вернулся?
- Пока я была в Хогвартсе, то Дамблдор не раз заикался о том, что скоро начнётся Вторая Магическая. Волан-де-Морт снова нападёт. Он вернулся.
Ранкорн закашливается.
- Ты не шутишь сейчас?
- Альберт, – Мэри толкает супруга в возмущении.
- Но тогда… получается, что мы… в опасности… все мы…
- Да, есть риск.
- Риск?! – Альберт вскидывается. – Мэри, ты послушай саму себя! Тебе на самом деле жить надоело?!
- Я должна знать правду.
- Ценой своей жизни?
- Пусть и даже ценой жизни.
- Смешно, – кривится Альберт. – Мэри, ты ведь даже не понимаешь, во что вляпалась. А теперь и я с тобой…
- Ты сказал, что Амбридж начала меня подозревать в заговоре? – Кроткотт усмехается. – Она ко мне тоже подходила и угрожала увольнением, если я не откажусь от дела Драко Малфоя.
- А при чём тут этот Малфой?
- Я решила помочь Минерве МакГонагалл, и если всё выгорит, то она поможет мне. Только она может знать о Реддле больше чем кто-либо. Альберт, ты понимаешь?
- Я понимаю только одно, – вздыхает мужчина.
- И что же?
- Амбридж была права…
Глава 3. Стоит ли игра свеч?
Ночь-проводник,
Спрячь наши тени за облака.
За облаками нас не найдут,
Нас не изменят –
Им не достать звёзды руками…
(Тату)
Сириус сидит за столом и перебирает гору пергаментных листов. То здесь, то там виднеются Министерские печати – кроваво-красные, выпуклые, въедающиеся глубоко в поверхность материала для письма и остающиеся там навсегда. Также, как у него внутри. Навсегда.
Сириус перечитывает абзац за абзацем и понимает, что на самом деле ему жутко повезло – после побега всё могло сложиться и хуже. Дементоры могли сразу догнать его и убить. К тому же, Минерва могла просто не переубедить Дамблдора. Сириус не хочет думать о том, что уже было, но всё равно, глядя на строки, выведенные пером старшего судьи, и с огорчением понимает – его дело может посоперничать в толщине (больше ста подшитых страниц с колдофото) с делом самого Волан-де-Морта. Блэка же (в данном случае) больше интересует пункт «разрешённые магические действия для пленника, освобождённого досрочно».
- Эй! – доносится хриплый голос из комнаты наверху. – Какого черта?! Кто-нибудь!
Сириус поднимается. Лукреция просыпается спустя почти сутки после того, как он дотаскивает её до сего «обители милосердия». Сириус знает, что его родня не относится к тем волшебникам, которые очень настороженно относятся к проявлениям любви и понимания. Он знает, что они не проявляли во время Первой магической ни капли человечности. Но он, Сириус, помогал Дамблдору, предложив этот дом для собрания членов Ордена. Давно это было. Сириус плохо помнит, как именно Альбус Дамблдор успевает выкупить особняк Блэков до того, как его пустят с молотка по причине долгов перед Министерством. Сириус также думает, что кто-то всё же жил здесь все эти одиннадцать лет – дом ухожен. Намного более ухожен, чем мог бы быть, если бы пустовал.