Слизнорт, ворча, успевает только стащить мантию и жилет, оставаясь в одной ночной сорочке, как в дверь настойчиво, - и даже, можно сказать, нагло, - стучат. Гораций решает затаиться и притвориться спящим. Однако, никому не придёт в голову вламываться к нему после довольно бурной ночи. Все несвежие - можно проявить и долю понимания. Но Гораций понимает насколько ошибался в предположениях, когда стук повторяется. Снова и снова.
- Да, уже иду! - Слизнорт ищет палочку, чтобы нацепить на себя хоть что-то, вроде того же покрывала, но не находит, и решает, что чем больше смутит настырного гостя, тем лучше. - Кто там?
- Сэр, это Том. Том Реддл.
Гораций открывает дверь. Том окидывает его сперва оторопевшим взглядом, а после - слегка улыбается и просит разрешения войти.
- Простите, что я так вломился, сэр...
- Ничего, Том, - Гораций неловко разводит руками. - Я бы и сам был рад, если бы сейчас всё выглядело не так. Но - увы.
- Простите за вопрос, но... сэр, что это было вчера? - Том с прищуром смотрит на Горация. - Я, конечно, рискну предположить, что это приказ директора, но... вам не показалось, что не я один заметил ваши перевоплощения?
- Ох, Том, - стонет Слизнорт. - Я не знаю, что тебе ответить. Лучше поговорить об этом с Альбусом. Как ты правильно выразился - его приказы не каждый осмелится обсуждать. Верно?
- Да, сэр. Мы с ним недавно из «Трех метел» вернулись. К несчастью, нас сопровождала... моя... то есть, мой... в общем, Амбридж, - Том теряется с ответом, и Гораций понимает, что парню не так и просто привыкнуть к тому, что Амбридж будет сопровождать его на протяжении всей олимпиады. - При ней обсуждать подобные вопросы я счел нерезонным. А вообще, я вас почти сразу раскусил.
Горацию становится стыдно.
- А я ведь говорил, что ничем хорошим это не закончится...
- Зачем вы это сделали, сэр?
- Это не я - это Дамблдор!
- Но всё равно... зачем?
- Видишь ли, Том, у Альбуса есть причины поступать именно так. Он делает это...
- Не надо, сэр, - морщится Реддл. - Не надо говорить, что он делает это ради меня. Мы же с вами оба знаем - нет. Ради себя, может, но не ради меня - это точно.
- Он тебе подсказывал? - угадывает Слизнорт.
- Да, не без этого, - отвечает Реддл. - Да.
- Помогло?
- Помогло, но... я не хотел бы так...
- Я понимаю тебя, Том. - Гораций подходит к парню. - Ещё как понимаю. Знаешь, жаль, что мы с тобой всё время занимались только приготовлениями к олимпиаде, и ни разу не разговаривали по душам. Может, чаю хочешь?
- Чаю в моем организме уже с избытком. - Том опять улыбается. Но Гораций не может не отметить, что улыбка эта - фальшивая, напускная, неискренняя, - совершенно не та, которую хотелось бы видеть. - Может, у вас есть, что покрепче?
- Кхм, Том! - Гораций деликатно кашляет. - Не рановато тебе?
- Я не в этом смысле, сэр, - спешит успокоить Реддл. - Если вы не против, то я бы хотел... попросить у вас немного «Феликса». Пару пузырьков. Так - на всякий.
- Я дам, конечно, пару пузырьков, какие вопросы, Том, но... скажи мне: ты настолько не уверен в себе? Что-то ещё случилось?
- Я уверен в себе, сэр, - говорит Реддл таким тоном, что хочется ему поверить. - Но я не могу подвести Дамблдора.
- Ты противоречишь сам себе, дружок, - качает головой Слизнорт, принимаясь разбирать завалы на столе. - Если ты уверен в себе, то ты не можешь быть не уверенным в том, что не подведешь Дамблдора. Так?
- Значит, я не так выразился, - уходит от прямого взгляда Том. - Я не хочу подводить Дамблдора. Давайте на этом прекратим этот разговор. Мне не по себе от него. Сэр, если можно, то пусть всё останется между нами.
- Том, Дамблдор взвалил на тебя непосильную ношу. О, да. Не стоит стесняться того, что ты чувствуешь. Не нужно лицемерить и бравировать. Поверь мне, ты не облегчишь себе участь, если будешь скрываться. Если ты... хочешь о чем-то поговорить, то я готов тебя выслушать. А ещё, знаешь, что - лучше тебе пойти с таким не ко мне, а к...
- Я так плохо выгляжу, что вы решили меня пожалеть? - усмехается, перебивая, Реддл. - Или я сказал что-то, что могло бы натолкнуть вас на такие мысли?
- Нет, я хотел сказать, что ты можешь пойти с серьезным разговором к человеку, который примет тебя. Любым. И это, увы, не наш профессор Дамблдор. Да? А ведь тебе, Том, как я успел заметить, очень хотелось бы, чтоб он стал для тебя тем, кем была Минерва МакГонагалл.