- Я её ненавидел, - вдруг выдает Тиберий, и Минерва закрывает лицо руками.
- Серьезно? - Дамблдор смотрит на Тиберия в упор. - Как интересно.
- Да, серьезно, сэр.
- И чем же была вызвана ваша ненависть?
- Альбус, оставь его, - говорит Минерва. - Позови лучше... Слизнорта.
- Обязательно позову, но Флитвик мне сказал, что...
- Точно! - Тиберий вдруг оживляется. - Я видел профессора Слизнорта неподалеку... Перед тем, как пройти коридор...
Дамблдор ещё больше хмурится.
- Сомневаюсь, что он вас заметил.
- И всё-таки! Я видел его!
- Помолчите ради Мерлина, МаКлагген. - Дамблдор садится в своё кресло и потирает виски. - Разберемся, кто и кого видел...
- Сэр, я не мог оказаться в Слизеринском крыле... я шел в другую сторону...
- Значит, что-то заставило вас вернуться, нет?
- А форма? - гнёт Минерва. - Откуда у него форма?
- Так, всё... Мистер МаКлагген, вы идете с мисс Шелли... приводите себя в порядок... и мы вернемся к этому разговору... ясно?
Минерва провожает взглядом Тиберия и Шелли, которые, притихшими донельзя, покидают кабинет. Дамблдор не сводит с неё глаз. И явно жаждет подробностей. Вот только - что ей говорить?
- Знаешь, я, пожалуй, тоже... схожу... посмотрю, как там дела... а то...
- Нет уж, Минерва! - орет Дамблдор. - Никуда ты не пойдешь! Садись и рассказывай!
- Альбус...
- Я сказал - рассказывай! Всё, как было!
- Мне нечего тебе рассказать...
- Ошибаешься! - Дамблдор встает и нависает над женщиной как грозовая туча с кучей молний. - Слишком много чертовых совпадений! Слишком!
Минерва непонимающе смотрит на него.
- Не понимаешь, о чем я? - истерически усмехается Альбус. - Сейчас я скажу. Начнем с Миртл - это ведь ты поставила ей «неудовлетворительно» на экзамене СОВ, и в результате она свихнулась, а затем - сдохла!
Минерва вся вспыхивает, но не решается перебивать.
- Люпина ты направила в Запретный лес, и его покусал оборотень!
МакГонагалл сжимает руки в кулаки.
- А теперь ты «просто поговорила» с МаКлаггеном, но его наутро обвиняют в изнасиловании! Черт подери! Что ты смотришь?! Скажешь, я неправ?!
- Хватит орать...
- Я не ору! - Дамблдор и правда на пределе.
Минерва качает головой.
- Ты соображаешь, что ты говоришь?
- Я всё прекрасно соображаю!
Двери снова открываются.
Дамблдор резко переключается на звук.
- Мерлинова борода, Альбус! - Гораций весь съеживается и кивает Минерве, тоже притихшей. - У вас тут так... громко, что, и не будь я с похмелья, всё равно бы ума лишился или слуха... ты что?
- О, надо же! - всплескивает руками Альбус. - Явился, посмотрите на него!
Слизнорт протискивается в кабинет. Всё ещё ссутулившись, и будто боясь Дамблдора, проходит к столу. Минерва выпрямляется, отворачивается и переводит дух. Но, наверняка, по её лицу всё видно.
- Я пытался, Альбус, - почти крестится Гораций. - Клянусь, чем хочешь клянусь. Пытался. Но ничего не вышло.
- Да что ты? - опять кривится Дамблдор. - Знаешь, Гораций, что у нас тут вышло, из-за того, что у тебя, мать твою дери, «не вышло»?!
*** В гостиной Слизерина становится как никогда оживленно. Флинт рассказывает всем и каждому о том, какой он же он «гигант в постели», дескать, после его «приставаний» Елену и увели в больничное крыло. Конечно, Том знает, что почти никто не верит в эти байки - наоборот, посмеиваются втихаря. Но стоит заметить, что Рудольфус Лестрейндж оказывается весьма удивлен тем фактом, что после столь красочных подробностей, его девушка, обычно никогда не подходившая к Флинту на расстояние, ближе, чем несколько фунтов, вдруг решает изменить своим привычкам. Сперва Лейстрендж воспринимает это как шутку, но, когда Флинт продолжает делать недвусмысленные намеки, и весьма неосторожным словом цепляет его, разгорается драка. Одной рукой «давать по морде» - не самый лучший выход из положения. А Брэндону Флинту будто только того и надо - уложить на лопатки Лестрейнджа и «похвастать оперением» перед его самкой.
Том давно замечает, что женщины, в большинстве своём, ориентируются на физические данные. Почти всегда они смотрят, насколько парень крепок и каков у него удар - и лишь потом приглядываются ко всему остальному. «Есть такая категория девочек, которым нужны исключительно сильные мальчики. Эти чаще всего изменяют, - как-то сказал Тому один его приятель. - Если видят более достойного самца - кидаются, очертя голову».
В то время как у многих Слизеринцев вовсю идут «шуры-муры», у Тома Реддла же есть только призрачная надежда на то, что ему удастся забыть зеленоглазую ведьму-Эванс и вернуться в строй. Не думая об этом. Не терзая себя и других идиотскими страданиями. Том никак не хочет выглядеть слабаком. Но, увы, при приспособленческом мышлении девушек и навязываемых всюду стереотипах, которые растут быстрее, чем грибы в дождь, он быстро становится «лузером» на любовном фронте. Его сокурсники никогда не обращаются к нему за советом или за помощью в подобных делах. И вообще, стараются обходить стороной. Пора бы привыкнуть.