- Ну... это частое явление, - воркует Слизнорт. - Я тоже был готов бросить зельеварение после двух первых самых провальных работ. Но потом как-то всё завертелось и теперь, видимо, никуда мне не деваться от этого.
- Зельеварение нужно сдавать для поступления в любое высшее магическое учреждение, - Альбус вздыхает. - Эта Олимпиада может вывести Тома вперёд, но при условии, что он снова будет заинтересован в результате.
- Это не просто варка зелий как на уроках и экзаменах, Альбус. Это проверка на прочность. Знаю я, какие задания бывают на этих Олимпиадах - того и гляди, что у кого-то случится перегрев от избытка горячего шоколада, которым они пытаются расшевелить серое вещество.
- Но ты-то сваришь любое зелье.
- Ты предлагаешь мне варить за Него?! - распахивает глаза Гораций. - Серьёзно?
- Нет, конечно, об этом речи не идёт. Я давал честное слово, что мы не станем открыто подсуживать, но... если вдруг Реддл вздумает хандрить, то ты его мигом встряхнёшь или скажешь мне.
- А с чего бы ему хандрить?
- А с того, - мрачный Альбус отворачивается. - Он погряз в размышлениях на вселенские темы. О любви, дружбе, чести. Нет, не то, чтобы это было плохо, просто мне всегда казалось, что у него другая миссия в этом мире. С тех самых пор, как я увидел его, меня не покидает впечатление, что он... как я - неправильно понятый и несвоевременно отвергнутый. Таким как мы, легко оступиться, Гораций. И если это происходит, то подняться почти невозможно.
- Ты же сказал, что можно забыть о том случае. С загадочной смертью ученицы.
- Сказал.
- Но тогда почему так волнуешься из-за Тома? - прищуривается Слизнорт. - Он ведь ничего не делал, как ты всех убеждаешь.
- Это мог быть несчастный случай. - Альбус опускает глаза и стягивает с переносицы очки. - А могло быть хладнокровное убийство. И я пока не понял, какому внутреннему голосу верить.
- Ты ему никогда не говорил? - с жалостью спрашивает Слизнорт.
- Что? - моргает Альбус.
- О себе, - Слизнорт присаживается на стул. - О том, что ты так вцепился в него больше из-за того, что сам безумно хочешь найти для себя мысленную лазейку, мол, я «хоть попытался»... В том смысле, что ты, Альбус, подсознательно избегаешь своих ошибок, боясь суда Мерлинова, и за этим же пытаешься покрыть ошибки Тома.
- Ты хочешь меня упрекнуть в том, что я мешаю Тому быть как все?
- Я лишь озвучил мысли, - пожимает плечами Гораций.
- Свои? - подозрительно спрашивает Дамблдор. - Мысли-то?
Слизнорт ёжится. И жалеет, что начал этот разговор. Горацию никогда не нравился такой взгляд - прямой, почти немигающий. Словно удав смотрит на кролика. Но в этом весь Альбус Дамблдор. Иногда, даже не косясь в твою сторону, он может видеть всё и даже больше, а порой - глядит в упор и не понимает элементарного. А когда уж до него доходит - допрос начинается такой силы, что самому опытному менталисту и окклюменту нечего соваться.
- Ну, хорошо, - сдаётся старик. - Мы недавно говорили на эту же тему с Минервой.
Альбус сразу же стискивает кулаки. И Гораций почти слышит, как хрустит оправа очков. Профессор снова косится на директора. Тот вроде бы спокоен, но внутри у него, ясное дело, бешеная буря. Гораций общается с МакГонагалл давно и знает эту женщину только с лучшей стороны. Она одна из немногих, кто может дать дельный совет (и это несмотря на её молодой возраст). Или даже денег взаймы. В личные её перепалки с Альбусом (с другими-то учителями у Минервы отношения на уровне «выше среднего») лезть ему никак не хочется, но, увидев её несколько месяцев назад заплаканной и сидящей на полу прямо в коридоре, он не может промолчать или сделать вид, что всё прекрасно.
- Караван идёт - собаки пусть лают, - отвечает, словно невпопад, Альбус Дамблдор. - Запомни, Гораций, я давно не завишу от чьего-то мнения. Оно ведь не истинно в высшей степени? Да и ничье мнение не может стоять выше истины. Таков закон. Но законы во все времена нарушаются. Поэтому, знаешь, если кто-то берёт право судить меня, то я отвечу тем же. Ты в курсе, что Минерва сама заварила такую кашу, расхлебать которую не под силу пока даже мне?
- Да, я слышал эту историю с неудавшимся усыновлением Тома.
- Ты просто слышал, - злобно усмехается Альбус. - А я вот видел. И зрелище это было не из приятных. МакГонагалл вообще следовало бы держать язык за зубами.
- От него отказались? - наморщив лоб, спрашивает Гораций.
- Да кто тебе это сказал?! - восклицает Альбус.
- Он сам отказался?
- Никаких усыновителей не было.
- Как - не было? - поражается Гораций. - Альбус, ты ничего не перепутал?