- А я не ошибся, когда предчувствовал, что всё не может быть также хорошо, как и было на младших курсах, профессор, - невпопад говорит и Реддл снова проходится по классу. - И вот - всё стало по-другому за считанные дни.
- Профессора Дамблдора, конечно, прекрасно характеризует тот факт, что он провернул эти действия как раз перед тем, как у меня были бы собраны все необходимые документы на твое усыновление, Том. Об этом ты не задумывался, случайно? - со злостью интересуется Минерва.
- Да, задумывался, - кивает Реддл. - И пришел, как ни странно, к простому, но уже запоздалому выводу: я не должен был вам доверять. Ни которому. Изначально не должен был доверять...
- В тебе сейчас говорит обида.
- Я кое-чего боюсь, профессор, - Том решается посмотреть МакГонагалл в глаза. - И мне кажется, что я схожу с ума.
- Вот как? - Минерва вся напрягается и вытягивается, как тугая струна. - Чего же ты боишься?
- Того, что эта самая обида на вас перерастёт в ненависть, с которой я не смогу справиться.
- Если ты будешь постоянно об этом думать и взращивать в себе ростки ненависти, то... да, так всё и будет, Том, - говорит Минерва, очень ценя откровенность.
- Я пытаюсь делать вид, что всё в порядке, но... не получается. И вы сами знаете, почему.
- А ты не допускаешь мысли, что можно... простить? - Минерва прикусывает нижнюю губу и старается унять дрожь в руках. - Просто взять, переступить через обиду, боль и простить меня? Дать мне шанс доказать, что...
- Ответьте мне на один простой вопрос, профессор.
- Хорошо, - соглашается Минерва, смотря на Тома.
- Почему вы сделали аборт?
Минерва стоит, как будто находится на суде - не шевелясь. По струнке. Зато в её голове ударяют колокола громадного размера. И каждый отчетливый удар сердца сливается с ними в едином гуле, грозящим вот-вот довести её до обморока.
- Потому, что не были готовы к материнству? - Реддл, словно издеваясь, начинает перечислять варианты. - Или потому, что не было денег на воспитание? Или вы боялись остаться в одиночестве? Какие у вас были причины? Скажите мне наконец!
- Я не буду тебе врать, Том. - Минерва прикладывает руку ко лбу, который горит, словно она подцепила лихорадку. - Больше не буду.
Реддл, гипнотизируя МакГонагалл взглядом, ждёт продолжения.
- Я не хотела этого ребёнка, - Минерва понимает, что, оказывается, произнести несколько простых и правдивых слов трудно. Особенно перед небезразличным человеком. - Да, я воспринимала его тогда как пятое колесо в телеге. В разваливающейся телеге своей семейной жизни.
- Вы сами приняли это решение?
- Да.
- И ваш муж об этом не знал?
- Нет.
- А как тогда получилось, что узнал профессор Дамблдор? - Том приподнимает брови.
- Ещё одна моя роковая ошибка. - Минерва морщится. - Я просила у него денег в долг. Он согласился дать только с условием, что я расскажу, в чем дело...
Реддл долго молчит.
- Вы жалеете об этом?
- Да, жалею, - кивает Минерва. - Больше, чем ты можешь себе представить.
А ещё МакГонагалл жалеет, что вообще решила начать этот разговор. Когда Том только вошел, она была уверена, что ей достаточно просто поинтересоваться его делами, просто увидеть и на этом можно будет успокоиться.
- Прости меня. - Минерва изо всех сил старается сделать так, чтобы её голос не дрожал. - Пожалуйста, прости.
- Профессор Дамблдор так вас ненавидит? За что?
- С чего ты взял, что он меня...
- Чтобы поступить так, как он, нужно годами копить обиды или быть полным идиотом.
Минерва сглатывает - она не в силах произнести ни слова.
- Что же вы всё-таки не поделили с профессором Дамблдором? - наседает Реддл.
- Думаю, что ты догадываешься, - Минерва выразительно смотрит на Тома.
- И снова мы пришли к тому, с чего начали, - Реддл убирает со лба челку.
- Ты не представляешь, как бы я хотела, чтобы всё было иначе...
- И вы считаете, что я должен слепо простить вам то, что вы меня использовали? - вскипает Том. - Вы и Дамблдор! Сперва не могли научиться доверять друг другу, а теперь, прикрываясь мной и моими чувствами, выясняете, кто из вас лучше?
- Я знаю, что тебе больно, но мне, поверь, в несколько раз больнее.
- Боль пройдет. Рано или поздно.
- Боль уничтожает. И особенно уничтожает осознание, что ты причинил её близкому человеку...
- Боль может стать хорошим топливом для разжигания ненависти. - Реддл снова становится холодной непроницаемой статуей, от одного вида которой страшно. - Я не так давно сделал ещё один полезный вывод.
- Самое главное, чтобы ты сам не сгорел в этом пламени, коим хочешь покарать недостойных, - говорит Минерва. - Слышишь?