Сегодня почти все ребята собрались в «обычной» ТВ-комнате с девяностовосьмидюймовым «Samsung 4K Ultra HD» на стене. Крах с Кайлом рубились в видеофутбол, а остальные — Люк, Мейсон, Кейтлин, Дарла, Райан и, конечно, Саттон, куда ж без нее, — развалились на дорогущих креслах-мешках в таких позах, словно их сбросила с неба какая-то гигантская тварь. Почти все были под кайфом. Калеб с Брианной уединились в комнате чуть дальше по коридору — наверное, переводят дружбу на новый уровень.
Здесь было темно. В голубоватом свете телевизора и смартфонов лица одноклассников Мэтью казались мертвенно-бледными. Саттон сидела справа, как ни странно — в одиночестве. Мэтью хотелось воспользоваться этим шансом, и он все думал, как бы придвинуться к ней поближе. Еще с седьмого класса он был безответно влюблен в Саттон — с ее почти что сверхъестественным самообладанием, светлыми волосами, идеальной кожей и пробирающей до костей улыбкой, — а Саттон всегда вела себя мило и дружелюбно. Она знала, как держать ребят вроде Мэтью в зоне друзей. В таких делах у нее был черный пояс шестого дана.
На огромном экране квотербек Краха сделал бросок на пятнадцать ярдов. Дело закончилось тачдауном. Крах вскочил на ноги, исполнил победную пляску и крикнул в лицо Кайлу:
— На́ тебе!
Некоторые из присутствующих вяло рассмеялись, не отрываясь от своих смартфонов. Крах огляделся по сторонам. Наверное, ожидал более живой реакции, но ее не было.
Во всяком случае, не сегодня.
Сегодня в комнате стоял душок страха и отчаяния.
— Кто-нибудь желает перекусить? — спросил Крах. — Никто не ответил. — Ну же, кто, кроме меня?
Кто-то нерешительно подал голос. Этого было достаточно. Крах стукнул по кнопке интеркома.
— Да, мистер Крах, — сказал женский голос с мексиканским акцентом.
— Роза, можно нам начос и кесадильи?
— Конечно, мистер Крах.
— И еще принесите домашний гуак, хорошо?
— Конечно, мистер Крах.
Крах вернулся к игре. Люк с Мейсоном потягивали пиво. Кейтлин с Райаном раскуривали один косяк на двоих, Дарла парила «джул» с каким-то новым ароматом. В этой комнате отец Крэша курил сигары, и с ней что-то сделали, чтобы вы не могли по-настоящему почувствовать запах нового дыма. Кейтлин протянула электронную сигарету Саттон. Та взяла ее, но к губам подносить не стала.
— Блин, обожаю Розин гуак, — сказал Кайл.
— Скажи? Дай пять!
Крах с Кайлом хлопнулись ладонями. Кто-то — наверное, Мейсон — вымученно засмеялся. К нему присоединился Люк, потом Кейтлин, потом все остальные, кроме Мэтью и Саттон. Мэтью не понимал, над чем все смеются — над Розиным гуакамоле? — но смех звучал донельзя фальшиво. Такое чувство, что все пытаются вести себя как нормальные люди. Прямо из кожи вон лезут.
— Она зарегистрировалась в приложении? — спросил Мейсон.
Тишина.
— В том смысле, что…
— Нет, — перебил его Крах. — Мне приходят оповещения.
Снова тишина.
Мэтью выскользнул из комнаты. Чтобы хоть как-то уединиться, ушел в винный погреб. Закрыл дверь, уселся на бочку с надписью «Виноградники Мейнарда» — да, у них были свои виноградники — и позвонил бабушке.
— Мэтью?
— Ну что, нашли ее?
— Почему ты шепчешь? Ты где?
— У Краха дома. Ты поговорила с мамой Наоми?
— Да.
У Мэтью заколотилось сердце.
— Что она сказала?
— Она не знает, где Наоми.
Он закрыл глаза и застонал.
— Мэтью, о чем ты молчишь?
— Не важно.
— Важно.
Но он не мог ничего сказать. Пока что не мог.
— Забудь, что я звонил. Ладно?
— Нет, не ладно.
В динамике раздался громкий мужской голос:
— Десять секунд до эфира! — Другой голос пробормотал что-то неразборчивое.
— Я перезвоню, — сказала Хестер и отключилась.
Не успел Мэтью убрать телефон, как знакомый голос окликнул:
— Эй.
Мэтью повернулся ко входу в винный погреб. У двери стояла Саттон, пытаясь проморгаться после темной ТВ-комнаты.
— Привет, — сказал он.
В руке у Саттон была бутылка пива.
— Будешь?
Он помотал головой: вдруг Саттон решит, что это мерзко, обмениваться с ним микробами и все такое. С другой стороны, она сама предложила, верно?
Саттон обвела глазами винный погреб — так, словно видела его впервые, хотя всегда была вхожа в тусовку популярных ребят. Всегда, без исключений.
— Чего ты здесь сидишь? — спросила она.
Мэтью пожал плечами: