— Это подарок от Айао его большому другу Якубу, — сказал он.
Растроганный и взволнованный Якубу, скрестив на груди руки, несколько раз поклонился в знак благодарности.
Пока мальчики помогали сгребать апельсины и складывать их в кучи, к саду подъехало два больших фургона сельскохозяйственного кооператива. Господин Непот, увидев Киланко, стал расспрашивать его о новом ученике.
— Я здесь! — крикнул Айао.
— Как ты вырос, подумать только!
— Да, конечно, — ответил тот, широко улыбаясь.
— Как дела в школе?
— Я первый ученик в классе по чтению, по письму, по арифметике. Наизусть я тоже лучше всех читаю. Если вы хотите, я могу вам прочитать наизусть «Ворону и лисицу» или «Петуха».
— Фью!—присвистнул господин Непот и добавил: — Черт возьми, да ты прекрасно уже во всем разбираешься, а так мало времени прошло с тех пор, как ты пошел в школу!..
— Знаете, вот этот мальчик — его зовут Якубу — мой настоящий друг, он многому меня научил.
— Вы в одном классе?
— Нет, он в другом, в старшем. Хотите, я вам прочитаю «Петуха»?
— Очень хочу. Мне кажется, я это не учил в школе.
— Как? И вы тоже учились в школе? — удивился Айао, глядя на Непота такими широко раскрытыми глазами, что на лбу у него собрались морщинки.
— Ну конечно.
— А разве белые тоже ходят в школу?
— А как же! И начинают учиться гораздо раньше, чем в Африке. Я первый раз пошел в школу, когда мне было три года[32].
— А разве белые сами по себе не умеют читать?
— О! Да ты, кажется, думаешь, что белые родятся учеными!
— Да...
— Это было бы слишком легко. У нас, как и здесь, как и во всем мире, если люди не ходят в школу, то не умеют ничего — ни читать, ни писать ни на каком языке.
— Но вот вы, если вы учились в школе, почему вы не знаете басню про петуха?
— Да потому, мой друг Айао, что все узнать и запомнить невозможно. Я учил «Ворону и лисицу», как и все маленькие французы, которые ходили вместе со мной в школу, но басню про петуха я не помню.
— «Петух», — начал Айао и, растягивая слова, прочитал все до конца наизусть.
— Ну и ну! Сколько же ты успел всего выучить в школе! А я уже совсем забыл эту басню, — сказал господин Непот и, прежде чем уйти, ласково потрепал мальчика по щеке.
35. В ПАЛЬМОВОЙ РОЩЕ
Дети тоже ушли из апельсинового сада, пересекли тропинку и вскоре очутились в пальмовой роще. Тут работали совсем по-другому. У сборщиков вокруг пояса была обвязана прочная, скрученная из пальмовых волокон, веревка. Эти веревки они покупали или плели сами. Веревка обхватывала и толстый, шероховатый ствол пальмы, так что между ним и человеком оставалось расстояние примерно в один метр. Веревка была крепко завязана. Сборщики сначала с силой отталкивались от ствола, натягивая до предела веревку, словно испытывая ее на прочность, затем, держа на плече острый топорик, начинали взбираться вверх. Равномерными взмахами рук передвигали они по стволу веревку и с помощью ее быстро подтягивались. Ноги у них были согнуты почти треугольником. Создавалось такое впечатление, что они поднимались к вершине пальмы, вися в воздухе. Их движения были ловкими, пружинистыми. У Айао дух захватывало от восторга, когда он смотрел на них издалека.
— А ты умеешь лазить на пальмы? — поинтересовался Якубу.
— Умею, только без веревки. А как-то раз я не удержался, упал и здорово ушибся. Но ни мама, ни папа, ни братья, ни сестры не знают об этом, — прошептал ему на ухо Айао.
— Ты же мог разбиться насмерть!
— Тише! Не вздумай сказать кому-нибудь!
— Не бойся, не скажу. А ты давай выкладывай, как было дело!
— Зачем?
— Да что-то не верится мне, что можно залезть на пальму просто так, без веревки.
— Сразу видно, что ты не из нашей деревни. В Югуру нет ни одного мальчишки, который не лазил бы на пальмы.
— А как же ты свалился?
— Я спокойно полез на пальму. Ноги я ставил на выступы на стволе, а руками цеплялся за остатки срезанных листьев. На самом верху я приметил голубиное гнездо, и мне захотелось посмотреть, там ли птица. Когда я добрался до макушки и собрался уже потрогать гнездо, оттуда выскочила какая-то ящерица и быстро побежала. Это оказалась саламандра, самое безобидное и пугливое существо. И все-таки я испугался! От страха я и упал с дерева.
— Ты, наверное, больно ушибся...—сказал Якубу тихо, почти не слышно, но очень взволнованно.
— Конечно. Когда я как следует ощупал свои ноги, бока и спину, то оказалось, что ничего не сломано. Но у меня все болело так, будто меня избили палками или растолкли в ступе, как вареный ямс. Мне хотелось громко зареветь, но тогда услышал бы отец и запретил бы мне лазить на пальмы. Да и вообще я решил держаться героически.