Покрупнел сосняк. По краю бора у подножия деревьев кустилась черника. Большинство ягод осыпалось, но Фешка насобирал две-три пригоршни, метнул в рот. Вверху, в просвете между соснами, распластав крылья, парила хищная птица, похоже – беркут. У опрокинутой бурей ели мальчишка остановился, засвистел в два пальца. Не отозвались. Тогда повторил изо всех сил.
– Оглушишь, соловей-разбойник! – раздался ехидный голос.
Из ельника выбрался низкорослый мужик с клинообразной бородкой. Был он без шапки, в поношенном армяке. За кушаком торчал топор. Растерявшийся поначалу Фешка перешёл в наступление:
– Чего пугаешь, лешак?
– Не бойся, не обижу, – успокоил незнакомец. – Нет ли хлебца? А может, и сало завалялось? С утра маковой росинки во рту не было.
Мужик хитро щурился. У сына кузнеца отлегло от сердца:
– Хлеб я съел. Только корка осталась.
– Давай сюда, – потребовал мужик, потом продолжил уже миролюбиво. – А ведь я тебя сразу признал. Ты приходил на заимку с Северьяном. Только имечко твоё запамятовал…
– Феоктист я, кличут коротко – Фешей.
Они долго шли сквозь чащу чуть приметной тропой. Наконец упёрлись в высокий частокол, и Спиридон, так звали провожатого, постучал в дубовую калитку. Отворил её хромой сторож, придержал собаку. Путники вступили на широкий двор, посреди которого стояла пятистенка. За ней – конюшня, хлев, банька. Рядом две оседланные лошади подбирали с земли накошенную траву. На верхней ступеньке крыльца, сидя, спал молодой мужик в красной выгоревшей на солнце рубахе. Возле него лежали уздечка, шило, иголка и моток дратвы. Видимо, перед тем, как уснуть, он шорничал. В его ногах парня свернулся в клубок лохматый песик.
Спиридон и Фешка поднялись на крыльцо, щенок затявкал, и спящий проснулся. Сделав вид, что бодрствовал, он с притворной строгостью спросил:
– Откуда шлёпаешь, Спиря? Что за паренёк с тобой?
– У брода его встретил. Кузнеца Северьяна сынок. К атаману можно?
– Валяйте. Там сейчас обедают. А я уже… – и мужик погладил живот.
– Караульный, а спишь, – съязвил Спиридон и через сени проследовал с Фешкой в горницу. Там за столом, накрытым белой холстиной, сидели пятеро. В красном углу мальчик увидел самого Галкина, плечистого человека средних лет, с властными чертами лица. На его правой щеке был шрам. Фешка угадал в нём атамана, хотя раньше видел только раз.
Молодица в нарядном сарафане внесла в горницу сковороду с рыбой. Соблазняюще запахло жареным.
– Удружила, Маланья Егоровна, вот и хариусов дождались! – оживились за столом.
– Золото – баба! С такой хозяйкой не жизнь, а малина! – похвалил Галкин.
Он окинул застолье взглядом, и стало тихо. Воспользовавшись паузой, Спиридон напомнил:
– Тарас Федорович! Вот мальца привёл, как приказали…
– Вижу, – отозвался атаман. – Подойдите ближе. Слышал о тебе. Отца твоего знаю. Какие вести?
Фешка взял со стола ножик, вспорол подкладку шапки и извлёк скрученную бумажку, которую дал предводителю. Он прочёл и помрачнел:
– Орлика нашего на базаре сцапали…
В горнице затихло, постукивали на стене ходики. Старший из мужиков, сивый и морщинистый, вздохнул:
– Все под Богом ходим. Предал кто-то Орлика…
– Умён ты, Петрович, – едко заметил Галкин. – Всё тебе ведомо. Может, и имечко предателя назовешь?
– Наступит час, и назову, – буркнул старик – А пока ни на кого грешить не буду. Дознаюсь – не пощажу!
– Валяй. Чем быстрее, тем лучше, – разрешил Тарас Федорович. – Спиря и малый, садитесь к столу. Ешь, паренёк, и сказывай, какая жизнь в городе.
– Обычная. Прислали из Омска драгун, – постепенно смелея, заговорил Фешка. – Одних в казарме кантонистов поселили, других по избам на постой развели. Арестантов из острога выводят под двойной охраной. Ночью по улицам гарнизонный караул ходит. Как солнышко сядет, люди ворота запирают, ставни тоже. Пристав кобеля купил больше телёнка. На Петропавловской улице, сказывают, купец умер с перепугу. Ему померещилось: тать ночью в окно лезет, а это черный котище был…
– Складно врёшь – усмехнулся Тарас Федорович. – Любо слушать…
– Не вру! – обиделся Фешка. – Весь Тобольск о купце знает.
– Царствие ему небесное! Наверное, блинами объелся. Во сне сердечко и прихватило. Ешь, да ступай – отдохни. Егоровна, укажи ему, где спать.
Хозяйка отвела мальчишку на другую половину избы и постелила на широкой лавке. Укрывшись зипуном, он уснул.