– Отлично, возьми до Тамбова, – ляпнул я, поскольку текст кончился, и покосился на «второго», надеясь на «стоп». Второй режиссер, плохо маскируясь под провожающего, жестами сигналил продолжение.
– Да ладно, че те стоит? Войди в положение, мне срочно надо уехать. Дело в том, что я недавно откинулся, потом украл очень ценную икону, и мне срочно надо в Москву, чтобы загнать ее знакомому антиквару. В Тамбов, Архангельск или Воркуту лишь бы до Москвы.
В голове «королевы» с натужным скрипом рвались доселе крепкие шаблоны.
– Ты цыган что ли? Голову мне морочишь?
Уже не зная, что и сказать, я долго держал тяжеленную паузу, повиснув в смятении между «рецидивистом» и «цыганом», попутно неумной улыбкой нагнетая драматизм. В конце концов обессилев, я выронил:
– С «капустой» все в поряде.
Люди в очереди за мной начали отступать на безопасное расстояние.
– Так, я вызываю полицию!
– Ну, наконец-то. Спасибо, вы участвовали в программе «Розыгрыш», а я не цыган, я – Валдис Пельш! – выдохнул с облегчением я и растворился в толпе. Вслед неслось вполне переводимое с русского на русский профессиональное напутствие представителя РЖД.
Вождь
Ты не одинок, ты не одинок, у тебя есть я-а-а-а-а…
Вид был великолепен. Высоченные скалы хребтами сказочных драконов вспарывали, будто отстиранные тайдом, облака и устремлялись в бездонную высь. Громадное солнце медленно поднималось из-за горизонта и освещало человека, стоявшего на одинокой черной скале – индейского вождя, застывшего в ожидании рассвета с гордо скрещенными руками на груди. Зазвучала музыка, и вождь начал свой ритуальный танец. Подражая полету орла, он двигался по краю скалы, раскидывая в трансе руки и издавая орлиный клекот. Под шелест белоснежных перьев дух вождя покинул тело и перешел в парившую над скалою птицу. Так было написано в сценарии…
Пока солнце недоумевало, что же делает канадский вождь в Узбекистане и что за попса играет в горах, вождь в моем лице лежал, цепляясь за скалу, борясь с порывами ветра, и жалел об утрате атавизмов в виде когтей и хвоста.
Индейский костюмчик был киношно красив, но для реальной жизни не приспособлен и продуваем ледяным горным ветром насквозь. Перья на голове создавали парусность и с каждым порывом грозились сорваться в свободный полет вместе с шапкой, к которой были пришиты. Во избежание этого костюмеры пришили к шапке шнурок и завязали его под подбородком вождя бантиком. Бантик придавал вождю идиотский вид, но кого волнуют такие мелочи, когда создается монументальный шедевр? Однако все перечисленное – ничто в сравнении с главной проблемой: валун подо мной был размером с двухэтажный дом, стоял на вершине горы и качался над бездной от ветра. Рядом парил самый настоящий орел с замешательством в царственном взоре.
Ты не одинок, ты не одинок, у тебя есть я-а-а-а-а… Въелось в мозг. С клипами всегда так: слушая трек по сто раз на дню, начинаешь помимо воли напевать эту хрень и понимаешь, как в сущности несложно сделать хит, имея деньги.
Под презрительным взглядом орла я прислушивался к завыванию ветра, настраиваясь на очередную попытку не улететь в пропасть. Рация на поясе сквозь помехи заматерилась режиссерским голосом: «Шшш…еще дубль…шшш …уйня …ая-то…шшш… ты же вождь…шшш… ядь!». Сидящий на соседней горе режиссер смешно жестикулировал и, словно снайпер, бликовал объективом камеры. Дрожа от холода и напряжения, я неуверенно разогнулся. Ветер туго задул в лицо, и парус из перьев сложился за спиной, давая, наконец, шанс сбалансироваться. «Где перья, бл…шшш… Андрюха, повернись – перьев не ви…шшш», – тут же возопила рация. Медленно поворачиваясь, я делал отрепетированные па, двигаясь словно зомби. Поменявшийся ветер толкнул в спину, и перья, хлопнув, раскрылись ромашкой.
Валун качнулся и поехал вперед. Я упал навзничь и вцепился в него, представляя орла, давящимся на дне ущелья моим жестким мясом. Скала, отъехав примерно на метр, остановилась с гулкой отдачей. «Шшш…Андрюха! шшш …ули ты падаешь? Соберись…шшш…еще дубль»
Парящий в двадцати метрах царь птиц впервые за время знакомства подал голос. Интонация четко передавала смысл: лошара!
– Иди в жопу, – злобно огрызнулся я.
Ты не одинок, ты не одинок, у тебя есть я-а-а… Блядь. Накатила злость. Сука, все как всегда: страховщиков нет, альпснаряжения нет, даже утепления нет – простая и безопасная актерская работа. Ага!
Ветер внезапно стих. Не дожидаясь команды, я вскочил и юродивой марионеткой заскакал по скале, изображая синтез всех танцев народов мира, в надежде, что хоть что-то успеют снять, пока ветер не задул снова.