Внезапно Конни запихнула в рот кусок рулета. И мигом выплюнула. Мама пришла в ужас. Все вместе мы наблюдали, как Конни взяла другой, развернула тесто и с счастливым видом стала слизывать варенье из середины.
– Видишь? Конни нравится, – пролепетал я.
Маму это, казалось, не убедило, поэтому я быстро взял кусок и стал издавать звуки, похожие, надеюсь, на аппетитное причмокивание.
Мама вздохнула и просто попросила:
– А можешь хоть раз назвать ее Шарлоттой?
– Но ей нравится имя Коннифетта Бобаретта – правда, Коннифетта Бобаретта? – ответил я, все еще жуя безвкусный ком теста.
Конни хихикнула и протянула ко мне перемазанные вареньем ручки.
– Видишь? – спросил я, умудрившись наконец проглотить свинцовый ком десерта.
Он застрял в горле, и пришлось сделать громадный глоток воды, чтобы протолкнуть его.
Мама отвернулась, и, пока она отмывала Конни, я сгреб с тарелки остатки десерта и сунул в карман толстовки. Так сестренка спасла меня от поедания рулета. Мы ведь с ней в одной лодке, Конни да я. Даже без варенья.
Вдруг сверху донесся громкий БУМ.
Мама посмотрела на потолок:
– Что это такое?
– Наверное, Томтом играет с моими вещами, – предположил я.
– Этот кот – просто пушистый клубок разрушений, – простонала мама. – Иди и разберись со своим животным, Томас.
Мне не нужно было повторять дважды, особенно когда со стола на меня по-прежнему угрожающе смотрела половина рулета. Я побежал наверх.
– Томтом, вылезай, – сердито сказал я, заходя в комнату.
Я огляделся в поисках рыжего кота, готовый приказать ему выметаться, но виновника не нашел.
Зато увидел, что драконьего фрукта нет на столе, где я его оставлял. Он лежал на полу около моей кровати. А еще – он стал больше.
Глава 3
Это птица? Это самолет? Это суперчервяк?
Драконий фрукт все рос и рос. К вечеру он стал в два раза больше.
Я решил не показывать его маме и папе и держать подальше от Томтома, поэтому вытащил из стола один из ящиков, заваленный игрушками. Расчистил место, сдвинув игрушки по бокам, положил туда фрукт и закрыл в столе. Дотронувшись до фрукта, я заляпался липким клеем, похожим на вязкий сок или слизь.
Вспомнив о возможном токсическом заражении, я быстро вытер руки. Забрался в кровать и не отрывал взгляда от ящика, из которого исходило сияние. Правду сказать, я не ожидал, что фрукт станет вести себя подобным образом. Вот бананы и манго, например, никогда такого не делали. Даже с кумкватами и киви все было просто. Но чтобы светиться? Если честно, странновато.
Я твердо намеревался следить за фруктом, но настолько устал от всех этих копаний и сражений с обвивунами в дедушкином саду, что мое ночное бодрствование продлилось примерно три с половиной минуты.
Не знаю, сколько я проспал, прежде чем вдруг открыл глаза. В комнате было темно, только из ящика стола все еще исходило свечение. Вдруг деревянный стол и все ящики как задрожали, как затряслись – может, это меня и разбудило, – а потом резко остановились.
Я откинул одеяло и слез с кровати. Включил лампу в виде ракеты и подполз к ящику. Медленно выдвинул его и заглянул внутрь. Фрукт лежал там, светящийся, но неподвижный. Мне что, привиделось? Я закатил глаза – снова мое сумасшедшее воображение. Проверил, нет ли в комнате гориллы, катающейся на одноколесном велосипеде, – обычного гостя моих снов. Но гориллы не оказалось. Значит, я не сплю.
Я повернулся к фрукту и подскочил от неожиданности, когда тот вдруг затрясся, снова раскачивая ящик, – было ясно видно, что одна его сторона увеличилась в размерах.
Нечто внутри плода пыталось вырваться наружу! Кожура растягивалась, а острые чешуйки топорщились, когда под ними происходило движение. Я вспомнил, как однажды нашел в дедушкином саду червяка. Что за ужасный опарыш извивается в драконьем фрукте, пытаясь проделать себе путь на свободу? Эта штука корчилась, вертелась, рвалась наружу. Я медленно попятился. Меньше всего мне хотелось, чтобы червяк-мутант прыгнул мне на лицо.
Сделав всего шаг назад, я споткнулся о Кинг-Конга и с шумом рухнул на пол. Глаз со все еще грохотавшего ящика я не сводил. Вдруг раздался оглушительный…
ХЛОП!
Что-то пронеслось у меня над головой, словно пробка из бутылки. Кусочки мякоти и маленькие черные семена покрыли пол и обрызгали мне штанину. Секунду я лежал не двигаясь, широко открыв глаза.