Вскоре медсестра повела его дальше по жуткому коридору к большому дверному проему, из которого лился яркий свет. До того, как уже другая медсестра усадила Дикона на стул, он успел увидеть слева саму операционную. Шкала желания сбежать резко заполнилась почти до максимальной отметки. Операционная была невыносимо светлой, и пока медсестра капала в глаза очередные капли, перед мысленным взором Дикона стояли столы со страшными емкостями, несколько кушеток и какие-то жуткие здоровенные аппараты.
От капель глаза щипало, они слезились, но неожиданно донесшийся из операционной звук заставил Дикона забыть о неприятных ощущениях. Нечто громко и пугающе загудело, периодически пощелкивая. Он замер, уставившись в одну точку. Оказывается, не всякий отморозок мог напугать его так, как незнакомые, неизвестные электрические аппараты. Тем более те, от которых зависело качество жизни. Через несколько минут, показавшихся Дикону вечностью, настала тишина, нарушаемая лишь тихим звяканьем каких-то приборов и голосами врачей. А вскоре из операционной вывели совсем молодую девушку, наверное, ровесницу Дикона. Проследив за ней взглядом, он подумал, что выйдет отсюда не менее бледным.
В операционную он заходил в каком-то беспамятстве. Его положили на кушетку, накрыли чем-то лицо, закрыв при этом один глаз, а веки второго больно зафиксировали чем-то металлическим. Врачи постоянно комментировали каждое свое действие, чтобы это успокаивало пациента и он ни в коем случае не дергался. А дергаться очень хотелось. Заметив движение краем глаза, Дикон напрягся и задержал дыхание, и через мгновение над ним завис тот самый жуткий аппарат. Тяжелый серый корпус накрыл Дикона с головы до пояса — на мгновение он успел увидеть глаза склонившегося хирурга. Красивые миндалевидные карие глаза с длинными закрученными черными ресницами — а потом над ним застыла какая-то черная панель.
Врачи чем-то промыли глаз, холодная вода неприятно стекала по вискам, сказали смотреть четко на зеленую точку, а затем резко наступила темнота, и одновременно зазвучало уже знакомое гудение. И вот до этой секунды Дикон и подумать не мог, что на свете есть вещи страшнее бегства от разъяренного беспризорника. Минуты, на протяжении которых он ощущал себя полностью слепым, стали для него самыми кошмарными. Хотя он и чувствовал руку хирурга на плече и слышал спокойные голоса. А потом аппарат резко стих, и Дикон снова увидел его над собой.
Операцию на втором глазу он перенес уже более спокойно, и через несколько минут жуткий аппарат заскользил в сторону, освобождая его и позволяя облегченно выдохнуть. Медсестра бережно, с некой нежностью помогла ему встать на ноги и отвела в палату. Дорогу Дикон едва видел — его окружал плотный молочный туман, сквозь который точечками пробивались резкие очертания предметов.
— Избегайте света два часа, — медсестра опустила жалюзи на окнах и, прижав пальцы к скулам Дикона, внимательно всмотрелась в глаза. — Если что-то понадобится, зовите, — она указала на серую кнопку над тумбочкой и, улыбнувшись, вышла.
Дикон вздохнул и опустился на кровать. Два часа прошли для него мучительно. Глаза жгло, щипало, беспрерывно текли слезы, и Дикон, не шевелясь, пролежал все время, пока к нему не заглянул врач.
Дикон медленно потягивал чай, изредка поглядывая в телевизор на противоположной стене, в ожидании, когда ему отдадут заключение и он сможет вернуться... в квартиру. Домом ее назвать не получалось. Медицина смогла сотворить чудо — в очках Дикон больше не нуждался. Молочная пелена хоть еще не исчезла полностью, но уже не мешала рассматривать все вокруг, поражаясь невероятной четкости. Он даже видел крошечный скол на корпусе телевизора. Отставив чашку, Дикон откинулся на подушку, но тут послышался короткий стук в дверь, и он удивленно посмотрел на появившуюся Вивиан.
— Не ждал? — она улыбнулась, закрывая дверь, и подошла к нему, усаживаясь на край кровати. — Как ощущения?
— Странные, — ответил Дикон. — Ты ехала мимо и решила меня навестить?
— Нет, я приехала за тобой.
— Зачем? Я в состоянии сам доехать.
— Нет уж, еще не хватало, чтобы в глаза какая-нибудь дрянь попала. Ты врача вообще слушал?
— Слушал, — вздохнул Дикон, вспоминая наставления — две недели не читать, не заниматься физическими нагрузками, избегать переутомления...
— Но без дела ты у меня сидеть не будешь. Поможешь присмотреть кое за кем.
Дикон хмуро глянул на ухмыляющуюся Вивиан, глаза которой так и горели озорством.
— Боюсь даже спрашивать, за кем, — вздохнул он.
За следующие полчаса он успел перебрать в голове десятки вариантов того, что могла задумать Вивиан, но никак не ожидал, открывая заднюю дверь ее машины, чтобы кинуть рюкзак на сидение, что на него оттуда кто-то звонко гавкнет. Едва не отпрыгнув, Дикон удивленно посмотрел на черную морду, тыкающуюся носом в решетку клетки. Щенок снова тявкнул и свесил длинный розовый язык.
— Милый, правда? — улыбалась Вивиан. — Это подарок сестре, я отвезу его ей в субботу, но сейчас мне на три дня надо уехать. Присмотришь за ним?