— Отлично, — заключила она, уперев руки в бока, а потом развернула к Дикону большое зеркало.
Он медленно скользнул взглядом по отражению. Костюм действительно сидел отлично, но напряженно-напуганное выражение собственного лица портило всю картину. Он вздохнул — к вечеру надо взять себя в руки.
Йен и Эли Уотерстон пришли в восторг, когда вечером увидели Дикона и Лину. Он же некоторое время привыкал к своей компаньонке, понимая, что не зря Йен Уотерстон так расцвел, увидев фотографию. Лина действительно была прекрасна.
— ...отлично! — Йен хлопнул Дикона по плечу, выдергивая из раздумий. — Запомните главное, ребятки, вы не обслуживающий персонал. Для облизывания потенциальных покупателей мы наняли специальных неудачников. Вы же с гордым видом встречаете всех гостей, вызывая у них комплекс неполноценности, — он хохотнул и потер ладони. — Кто эти пузатые толстосумы по сравнению с вашей молодостью и красотой? — он легонько похлопал Дикона по щеке и посмотрел на Лину. — Разве хоть одна изрезанная скальпелем пластического хирурга дама сравнится с вами? Вы будете вызывать у них стойкое желание быть похожими на вас, что и плавно перетечет в приобретение наших шедевров искусства.
— Сомневаюсь я в его логической цепочке, — заявила Лина, медленно бредя по коридору, устланному красным ковров. Дик обернулся на дверь, за которой только что скрылся Йен. — Когда у мужчины много денег, ему плевать, как он выглядит. Все равно жадные до денег девицы даже самых безобразно толстых будут называть сладким пончиком.
— Прекрати, — скривился Дикон, сглотнув.
Лина засмеялась и снова повернулась к картинам.
— Это женщины вечно недовольны. То глаза маленькие, то грудь не найти, а вот подбородков не сосчитать.
Дикон обвел глазами ее с ног до головы.
— Тебе-то что?
— Таких, как я, терпеть не могут, — она обернулась и сложила руки на груди. — Я сменила не одну работу — не могу прижиться в коллективе. Мужчины пускают слюни, а женщин это чертовски бесит, и они просто меня выживают. А здесь моя внешность востребована и приносит неплохие деньги. Конечно, Сэд не в восторге, что меня покупают различные богачи, но я — «чистый» эскорт.
Дикон покивал, понимающе приподняв брови, — многовато ненужной информации.
Не имея опыт стойко переносить глазеющую толпу, Дикон старательно заставлял себя расслабиться. Он стоял перед вычурно украшенным коридором — входом в галерею, — по которому почти постоянным потоком шли гости. Мужчины в шикарных смокингах, женщины в платьях всех возможных цветов. Йен и Эли не встречали гостей лично, они находились в самом зале, и, как и говорил Йен, все внимание гостей было приковано к Дикону и Лине. Он отвечал на вопросы заученными фразами, старательно растягивал губы в улыбке и пытался не краснеть под внимательными, порой жадными взглядами женщин. И в какой-то момент он подумал, что быть в центре внимания вовсе не так плохо, как всегда ему казалось. Иногда это довольно приятно. Было непривычно, что столько незнакомых людей посылают ему доброжелательные улыбки. Дикон вздохнул и, пока очередные гости задержались у машины, аккуратно помассировал щеки — от постоянных улыбок уже было больно.
Может, эта работа поможет ему избавиться от развившихся за все годы комплексов?
— Да сколько их там? — устало выдохнула Лина.
Дикон коротко взглянул на нее и промолчал. Ему было интересно. Он ждал, когда придут все гости и он сможет тоже пойти в зал и посмотреть картины. До начала вечера он лишь бегло осмотрел их, и то не все. И теперь хотел рассмотреть все детальнее, воспринимая мимолетно брошенную Вивиан фразу как руководство к действию. Но свободного времени у него не оказалось — Йен и Эли направляли его то к одной картине, то к другой, заставляя постоянно мелькать перед глазами у особенно важных персон. Но все же в этой суматохе Дикон сумел выделить одну картину. Ничем особо не примечательная да и небольшая по сравнению с другими полотнами картина висела в углу, и никто не обращал на нее внимания. Обычный двухэтажный дом, сад, невысокий заборчик. Дикон тоже не обратил бы на нее внимания, но его привлек изображенный перед калиткой силуэт человека в черной одежде и с накинутым на голову капюшоном. Этот силуэт был едва виден, лишь слегка набросан на холст, но Дикону почему-то казалось, что он его знает. Однако подойдя ближе, он понял, что вовсе это не человек, а расплывчатое изображение какой-то коряги...
Официанты в белых пиджаках сновали между гостями, держа в руках подносы, тихо играла ненавязчивая музыка, Дикон почувствовал, что уже начинает уставать, и не сдержал облегченного вздоха, когда вечер подошел к концу. Лина вызвала такси и быстро смылась, замечая недвусмысленные взгляды Йена, Дикон же задержался у все той же картины. Среди остальных она выделялась своей простотой. Изображенный дом напоминал ему дом его родителей. Конечно, это не был именно он — другой забор, другого цвета стены, другой формы окна. Но первое впечатление всегда самое сильное, и теперь Дикон не мог отделаться от ощущения, что перед ним его родной дом.
— Странный выбор, — усмехнулся кто-то за спиной.
Дикон обернулся и увидел Эли.
— Почему?
— Она слишком обыденна, проста. Понятия не имею, как она здесь оказалась.
— Она естественна, — ответил Дик. — Ее писали явно не для того, чтобы потом продать за сумасшедшие деньги.
— Считаешь художников алчными? — Эли с любопытством наблюдала за ним.
— Не стану брать на себя такую ответственность. Но некоторые картины мне не понятны. Беспорядочные мазки кистью оценены в целое состояние.
— Для нас главное, что кое-кто с радостью выложит нам это состояние, — шепотом довольно произнесла Эли.
— Возможно, — он пожал плечами.
* * *
Дикон возвращался домой после двухдневной поездки в Бирмингем. Немолодая особа оплатила ему два дня, в течение которых он изображал ее сына. Пока это был самый ненормальный контракт из всех, что ему доставались. И сейчас он мчался по шоссе с максимальной разрешенной скоростью, желая как можно быстрей оказаться дома. Припарковавшись на стоянке на своем месте, он взял с пассажирского сидения небольшую сумку с вещами и вошел в дом. Улыбка консьержа показалась странной, но Дикон, шагнув в лифт, лишь устало вздохнул. Открыв дверь квартиры, он не глядя бросил сумку на пол и уже протянул руку, чтобы включить свет, как уловил какие-то незнакомые запахи и тихий, едва различимый шорох. Забытый инстинкт взыграл сильно. Дикон замер и изо всех сил прислушался, закрывая за спиной дверь. Было тихо, но он буквально кожей чувствовал чужое присутствие. Скользнув к стене, он бесшумно приблизился к гостиной и уже отчетливо услышал чей-то шепот. Сердце заколотилось еще сильнее, Дикон нащупал выключатель, и после, как показалось ему, оглушительно громкого щелчка вспыхнул яркий свет. Следующие события произошли слишком быстро, чтобы он сумел их как-то разделить. Он увидел много разноцветных надувных шаров; из-за мебели вскочили несколько человек и радостно завопили: «С днем рождения!», а потом что-то с грохотом взорвалось. Каким-то чудом Дикон заставил себя не броситься прочь из квартиры, но резко отшатнулся, ударяясь спиной о стену. Придя в себя, он узнал Валери и нескольких своих коллег, за полгода ставших ему хорошими друзьями. Тот Дакс, которого «бросила» капризная избалованная девица; Энди, забавный и вечно смеющийся; своеобразный Стью, кажущийся строгим и грозным, но умеющий в любую секунду пустить очень искреннюю слезу; Роб, спокойный, начитанный и способный, не повышая голоса и не применяя бранные словечки, задавить любое хамло; Мари с невероятно яркими синими глазами, добрая и отзывчивая; и Эрин, та, что не раз приходила к нему вместе с Холли по команде Вивиан, а потом стала заглядывать и одна.
— Это была ее идея! — смеялся Энди, указывая на Валери.
Дикон на мгновение прикрыл глаза, вздохнул и улыбнулся.
— Я так и понял.