— Все в порядке? — улыбнулся Дикон.
Элизабет кивнула. Он поднял подлокотник между их сидениями и приобнял ее за плечи, прижимая к себе и чувствуя, как она напряжена. Он буквально видел, как она борется с собой — со страхом довериться незнакомому человеку и желанием расслабиться.
Через два с половиной часа поезд остановился на Северном вокзале Парижа. Но даже когда они приехали в отель, Элизабет все еще была встревожена, пока портье, проверяя документы, не сообщил, что заказанный номер был немного испорчен предыдущим гостем и на восстановление уйдет не меньше двух дней. Но им сразу же был предоставлен другой. Правда, Дикон сомневался, что заказанный Элизабет был тоже с одной кроватью. Уточнять у нее он не стал — все и так было написано на ее лице.
— Здесь есть диван, — успокоил ее Дик, указывая пальцем себе за плечо.
Она смущенно улыбнулась и присела на край кровати. Он подошел к ней и тронул за плечо.
— Все нормально?
Она кивнула.
— Устала?
Отрицательно мотнула головой и слегка вздрогнула, когда Дикон протянул к ней руку и, едва касаясь кожи, провел костяшками пальцев по ее щеке.
— Ты помнишь, для чего сюда приехала?
Элизабет вдруг покраснела, а уголки губ дрогнули.
Спустя пять дней Дикон был уже уверен в том, что это самый лучший заказ эскорта, какой только может быть. Элизабет была потрясающей, и он не прилагал ни капли усилий, чтобы как-то развлечь ее. Он не видел в ней клиентку, он видел в ней замечательную девушку, которую судьба всеми силами пыталась лишить возможности быть счастливой и любимой. Больше всего ему хотелось услышать ее смех, но он мог довольствоваться только ее улыбкой и излучающими радость глазами. Ему хотелось верить, что она видит и чувствует его искренность, и когда она впервые сама его обняла, Дикон подумал, что добился своего.
Общались они так же, но все чаще и чаще Дик понимал Элизабет и без исписанных листов бумаги. Он наблюдал за ее мимикой, движениями, и все это говорило ему о многом. И проснувшись утром на пятый день, Дик, глянув на закрытую дверь в маленькую спальню, понял, что Элизабет окончательно перестала ассоциироваться у него с клиенткой. Он вздохнул и перевернулся набок. С ним случилось то, о чем ему еще полгода назад рассказывал Фил: «Романы — очень редкое явление, но, сам понимаешь, все мы люди. Конечно, возникают симпатии, конечно, рождается любовь. Редко, но все бывает. Правда, долго обычно это не длится. Видимо, девушки все-таки понимают, что лучше оставаться в рамках договоренностей, а любовь искать в реальном мире и с реальным мужчиной».
Расставание
— Невероятная скорость письма, — произнес Дикон, принимая очередной лист. Элизабет приподняла брови и пожала плечами. — Пришлось научиться, я понимаю, — улыбнулся он.
«Это кафе похоже на то, в которое меня водила мама. Она всегда покупала нам шоколадное мороженое, и мы не меньше часа сидели за столиком и болтали».
Рядом послышался тихий смех — за соседним столом парень «случайно» капнул мороженым на грудь своей спутницы и теперь пытался его слизать. Элизабет взглянула на них и уткнулась в блокнот. Дик перевел взгляд в окно. Завтра вечером они уже вернутся в Лондон, и его мучил вопрос, что Элизабет будет делать дальше? Продолжит жить в своей вынужденной изоляции и периодически будет прибегать к услугам эскорта, чтобы хоть как-то почувствовать себя полноценной? Он обвел глазами кафе. Как назло, в основном за столиками сидели воркующие парочки. Кто просто держались за руки, кто обнимались. Дикон подумал, что Элизабет, должно быть, просто невыносимо все это видеть. Но она стремилась именно к этому, она тащила его в самые романтичные места, в самый центр... «розовых соплей» — всплыла в памяти фраза Джозефа. Дик хмуро мотнул головой и снова уставился в окно. Элизабет не просила изменить какие-либо прописанные в контракте договоренности, а сам Дик не решался на нечто большее. Он не заметил, как, задумавшись, стал постукивать ногтем по блюдцу, на котором стояла чашка кофе; но это привлекло внимание Элизабет. Она накрыла его руку своей.