«Определенно, у него будет самый большой гроб», – подумал Альберто. Он еще не видел, чтобы хоть один человек – живой или мертвый – был таким же толстым, как этот мэр.
– Что это было? – вдруг резко спросил мэр.
Глаза Альберто расширились. Неужели он размышлял вслух?
– А, похоже, это мой желудок. – Мэр снова спрятал живот под стол. – Он всегда капризничает по вечерам. У тебя, случайно, не найдется каких-нибудь конфет или пирожных в шкафу? Нужно утихомирить этого ласкового зверька. – Он нежно погладил себя по животу и с надеждой оглядел кухню.
– Там, на скамье, лежит черствый хлеб, – предложил Альберто. – А на тарелке осталось немного сыра. Хотя даже отсюда видно, что он слегка позеленел.
– Ничего страшного, – сказал мэр, хотя явно так не думал.
– Итак? – спросил Альберто.
– Что «итак»?
– Скажите размеры. Хотя бы приблизительные, чтобы я мог заказать древесину. Если вы желаете, чтобы у вас был самый роскошный гроб, то я должен приступить к работе как можно скорее.
– Ладно, хорошо, тогда семьдесят дюймов на… э-э-э… – Толстые щеки мэра стали пунцовыми. – Семьдесят дюймов, полагаю.
– Семьдесят на семьдесят? – спросил Альберто, не сумев скрыть удивления.
– Что тут такого?
– Да нет, ничего, все нормально. Просто странно.
– Что странно?
– Обычно я делаю прямоугольные гробы, а не квадратные.
– Если для тебя это слишком сложно, – сказал мэр, безуспешно пытаясь встать, – я уверен, что сумею найти другого мастера.
– Никаких проблем, господин мэр. – Альберто обмакнул ручку в чернила и записал размеры. – И еще… – Его голос дрогнул. Он чувствовал, что мэру совсем не понравится следующий вопрос. – Когда гроб должен быть готов?
Лицо мэра побагровело.
– Откуда мне знать? – рявкнул он. – Никто не может знать это наверняка. Смерть порой приходит весьма неожиданно.
– Так всегда, – согласился гробовщик. – Вот ты еще дышишь, а вот – уже нет.
– Хотя, – с нервным смешком сказал мэр, – торопиться тоже не стоит. Я не собираюсь отправляться на тот свет в ближайшее время.
Часы на башне, возвышающейся со стороны кладбища, пробили двенадцать. Желая заглушить этот звон, мэр заорал:
– У меня хорошие гены. Моя матушка дожила до восьмидесяти трех, да и то ее сбила повозка, потерявшая управление. И матушка была полностью здорова, не считая разбитого черепа и проколотого лег…
Три громких удара в дверь заставили мэра прерваться на полуслове. Он нахмурился и поглядел через стол на Альберто.
– И часто к тебе так поздно приходят гости?
– Только неживые, – ответил гробовщик и, оставив мэра на кухне одного, пошел открывать дверь.
– Кладите ее сюда. – Альберто указал на стол рядом с задней стенкой своей мастерской. Он принес свечу с кухни и зажег от нее пять других свечей в комнате. Один за другим загорались маленькие источники тусклого желтого света. Когда свечение от них стало устойчивым, Альберто подошел к двум мужчинам, которые занесли тело.
Он узнал женщину. Это была мисс Бонито. Она переехала в Аллору чуть больше года назад. И за все то время, что она называла городок своим домом, Альберто говорил с ней лишь однажды. Он помог ей прочитать вывеску на рыночной площади: «Две груши по цене одной!».
– Что случилось? – спросил Альберто. Он знал обоих мужчин – одного получше, другого похуже. Тот, что постарше, был булочником по имени Энцо, а второй – его учеником Сантосом.
– Она умерла, – сказал Сантос.
– Это я вижу. Но как?
– Эм… – Сантос посмотрел на своего учителя.
– Опухоль, Альберто. – Энцо прокашлялся. – Вот здесь. Чуть выше сердца. – Он указал на ее грудь, где над вырезом выцветшего платья виднелась опухоль размером с небольшое яблоко.
– Вот как, – печально произнес Альберто. – Я видел такое раньше. И не раз. – Он отвел глаза от тела и посмотрел на своего старого друга Энцо. – Кто ее обнаружил?
– Моя жена. Она обычно отдавала ей даром наш старый хлеб. Бедняжка не могла позволить себе свежий. Но вот уже две недели как она не появлялась, и моя жена пошла посмотреть, все ли с ней в порядке. И нашла ее вот так, одну-одинешеньку в постели, причем простыни были еще теплые.
– Теплые? – Альберто нахмурился. – Ты уверен? – Судя по состоянию тела и исходившему от него запаху, мисс Бонито умерла как минимум неделю назад. В этом он был уверен. Если бы сейчас стоял разгар лета, ее бы вообще было уже не узнать.
– Да. Да, Альберто, – кивнул Энцо. Его глаза были очень печальные. – Моя жена абсолютно в этом уверена.
«Вот оно что», – подумал Альберто. Это все объясняло. Жена Энцо была склонна преувеличивать, почти так же, как жившие по соседству с Альберто сестры Финестра.