На следующий день Альберто приготовил завтрак на двоих, а не на одного, как обычно. Он съел свою миску каши, а вторую выставил во двор. Работая над гробом для мистера Адесси, Альберто украдкой посматривал в окно. Но мальчик с птицей не появлялись.
Альберто съел оставшуюся кашу на ужин и на следующий день приготовил свежую. И снова оставил одну миску во дворе. Однако к ней по-прежнему никто не прикоснулся.
В течение четырех дней еда оставалась нетронутой, и Альберто уже начал опасаться, что отпугнул ребенка навсегда. Но на пятый день мальчик с птицей все-таки не выдержали и вернулись. Альберто не заметил, когда они приходили, но вечером обнаружил пустую миску.
Он хотел поговорить с мальчиком – убедиться, что с ним все в порядке, но боялся снова спугнуть его. После того как Альберто застал его в первый раз, мальчику потребовалось целых пять дней, чтобы набраться смелости и вернуться. Что если после второго раза он уже больше никогда не придет? Поэтому пока что Альберто будет оставлять еду по утрам и забирать пустую миску по вечерам, а в промежутке между этим выходить во двор.
Однажды утром Альберто складывал еду на тарелку и уже собирался выставить ее во дворик, как услышал стук в дверь. Он удивился, кому в такой час могли потребоваться его услуги. Мисс Донати выглядела нездоровой, да и кашель мистера Гримальди в последнее время вызывал беспокойство. Но за дверью оказался совсем не тот, кого он мог ожидать.
– А, мастер Альберто, – весело произнес мэр. На улице было холодно, поэтому он надел толстое пальто из волчьей шкуры. – Как хорошо, что я тебя застал. Надеюсь, ты не слишком занят?
– Нет-нет. Я как раз собирался завтракать.
– Завтракать? – Сияющее лицо мэра сделалось еще радостнее. – А что, я могу составить тебе компанию. – Он протиснулся внутрь. – И что же у нас на завтрак?
– Кислое молоко и заплесневелый хлеб, – соврал Альберто. На самом деле он собирался съесть копченую треску и три куска свежеиспеченного хлеба от Энцо. Но Альберто не имел ни малейшего желания делиться этим с мэром.
– Хм, ну ладно. Как бы там ни было, я уже завтракал сегодня. Может, пройдем сразу в твою мастерскую?
– Да, конечно.
Когда дверь в мастерскую Альберто закрылась и они оказались внутри, скрытые от любопытных глаз, мэр вытащил из кармана толстый конверт и вручил его Альберто.
– Что это? – спросил Альберто. Он взял конверт и раскрыл его.
– Деньги. За гроб.
– Но здесь слишком много. Гораздо больше чем стоит золотой дуб.
– Я положил немного больше с учетом некоторых дополнений.
– Дополнений? – удивился Альберто.
– Да. Всего несколько пунктов. – С этими словами мэр достал из кармана свиток. Он был такой длинный, что свисал до пола в развернутом виде. – Украшения, херувимы и все такое прочее. Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Херувимы? – переспросил Альберто, желая убедиться, что не ослышался.
– Да. Такие малыши с крылышками. Моя матушка называла меня своим маленьким херувимчиком. Меня похоронят рядом с ней. Участок есть. Священник выделил мне два. Это чистая правда. Я сказал: «Нет-нет, достаточно одного». Но он настаивал. Заявил, что мне положено по должности.
Мэр откашлялся и заглянул в свой список.
– Итак, – важно начал он, словно провозглашая новый указ. – Дополнение номер один…
Разговор с мэром затянулся на три часа дольше, чем можно было ожидать. «Несколько» дополнений в результате вылились в сто десять. Гроб по-прежнему оставался квадратным и должен был быть сделан из золотого дуба, но его размеры увеличились на три дюйма с каждой стороны, а к внутренней и внешней отделке появились новые требования.
К тому моменту, как Альберто распрощался с мэром, он был просто вымотан. Слушать его оказалось утомительнее, чем делать гробы. Вспомнив об оставленной на кухне еде, он поспешил по коридору. Но заглянув в кухню, понял, что там уже кто-то есть.
Маленький воришка, которого Альберто подкармливал две недели, теперь сидел и ел бутерброд с медом. Должно быть, он проголодался и пробрался внутрь, чтобы раздобыть еду.
– Ты ешь быстрее меня, Фиа, – сказал мальчик перед тем, как откусить следующий кусочек. Он сделал глоток молока и отломил еще немного хлеба. – На, держи, – он протянул хлеб птице, устроившейся на скамье. – Только не ешь все за один раз. Иначе этот кусок застрянет у тебя в горле и ты будешь похожа на змею, заглотившую яйцо.
Хотя птичка взяла хлеб осторожно, она проглотила его одним махом и зачирикала, прося добавки. Мальчик оторвал еще кусочек и тут заметил, что они не одни. Его глаза заметались по комнате в поисках выхода. Гробовщик перегородил путь к двери, но оставалось еще окно у раковины.