Девятый «а» выдвинул в браздари Тинку и Серёгу Петрова.
- Я не буду, пусть Луиза Чалова соревнуется! – горячо запротестовала Тинка, ей ужасно не хотелось на глазах у всех собирать картошку, она представила, с какой презрительной ухмылочкой будут на неё смотреть Руслан и эта кривляка в вязаном комбинезоне Римка Хасанова, если они с Серёгой проиграют, и заканючила перед учительницей: - Я не справлюсь, и вообще не терплю никаких соревнований, у меня к ним аллергия! – Последнее слово она переняла от Милочкиной мамы.
Впрочем, Эмма была неумолима.
- Перестань молоть чепуху. Я верю в вас с Петровым, вы всех обгоните, -заявила твёрдо.
Шесть коротких, в двадцать широких шагов, сравнительно равных картофельных рядов оставлены были для состязания. Тинка с Серёгой оказались на первой дорожке-борозде. Перед стартом они оговорили все свои действия, чтобы работать без суеты. Как только судья махнул флажком, а им оказался Руслан Кузнецов, ринулись к своему ряду и тут же склонились над ним.
Они копали картошку до удивления дружно и быстро. Все вокруг орали, визжали и прыгали, каждый класс болел за свою пару. Судья Руслан стоял посередине дороги, в которую упирались ряды, и внимательно следил за браздарями, чтобы не мухлевали, а то можно, не копая, повыдёргивать, одну ботву.
Первыми справились с заданием Тинка с Сергеем, они значительно обогнали всех.
- Есть! – заорал Петров, высыпая в общую кучу последнее ведро, подпрыгнул и при этом поднял руку, подражая футболисту, забившему гол.
- Ура! Мы победили! – поддержал его радостным хором 9 «а».
Девчонки кинулись обнимать Тинку, а парни стали жать руку Серёге. Оба они сияли, довольные собой. Тинка поймала на себе одобрительный взгляд Руслана, который, к её удивлению, ничем не отозвался в ней.
На рыбную ловлю к реке отправились несколько человек, захватив небольшую сеть, которую дал «ашникам» местный конюх, всё-таки ловили на уху для всех. Остальные с шумом разбрелись по лесу. Эмма крикнула им вслед:
- Через два часа, чтобы все были у ручья на стане, не опаздывайте на обед!
Сначала Тинка шла рядом с Милочкой и Луизой Чаловой, веснушчатой, длинноногой, но очень бойкой девицей, имеющей в классе прозвище Нуинька – за её постоянное переспрашивание собеседника: «Ну и?». Потом, когда они набрели на поляну, усеянную опятами, незаметно отстала и направилась в глубину леса, ей захотелось побыть одной.
С каждым шагом всё меньше доносился до неё увлечённый разговор Милочки и Луизы, которая до Вадковского считалась лучшей ученицей в классе. Лес был густой и тёмный, крона где-то вверху, а внизу – только стволы, да сумрак и мох. Тинка глубоко вдохнула приятный, пахнущий сосновой смолой воздух. На одном из деревьев увидела застывшие серо-жёлтые потёки серы. Щепкой соскоблила её – и за щёку, принялась жевать. Какое блаженство находиться в тёмном лесу, словно в волшебном царстве, и щёлкать пахучей серой!
Набрав её про запас и завернув в лист какого-то растения, сунула в карман пальто – угостит потом девчонок. Поспешила дальше, туда, где лес становился всё реже и реже. Вскоре вышла на полянку, на которой было больше берёз и осин, чем сосен и елей. Вдруг она заметила стройную осинку, всю окутанную пурпурной листвой. «Какая прелесть!» -восторженно вырвалось у неё.
Бросившись к деревцу, встала под пурпурное одеяние и запрокинула голову, представив себя под лоскутным зонтиком. А что если покачать осинку, получится прекрасный бордовый листопад-звездопад. И девочка тихонько затрясла её, листочки зашумели, занервничали, а некоторые, не удержавшись, попадали на смеющуюся непрошеную гостью.
- А ты не боишься сломать дерево? - Неожиданно услышала Тинка сзади. Она резко повернулась и увидела неподалеку прислонившегося к берёзе новенького. Его шоколадные глаза смеялись, хотя на лице было написано недоумение.
- Зачем ты его трясла? Оно же не картошка! – В голосе Вадковского не чувствовалось насмешки, скорее в нём было веселье. Тинка, незаметно выплюнув в сторону серу, поманила его к себе и, когда Вадим подошёл и встал рядом, показала рукой вверх и сказала загадочно: - Представь, над тобой лоскутный шатёр или ковёр, я сейчас его потрясу, и ты увидишь красный дождь. Не волнуйся, осинку я не сломаю, я её чувствую.
И деревце в её руках закачалось, сначала тихо, чуть-чуть, затем всё сильнее и сильнее. Яркие листочки, отрываясь, стали падать плавно и кружась на них, садиться им на волосы, плечи и даже глаза. Какая странная эта девочка, восхищённо подумал Вадим, всегда разная: на природе жизнерадостная выдумщица, доступная и открытая, а в классе – как нахохлившийся воробышек, вспыльчивая, ершистая и резкая.