После этой фразы юноша зашел в свою каюту, а Чарльз с Полом в веселом настроении спустились в трюм. Рей отцепился от плеча и полетел в сторону письменного стола, как обычно облетая всю каюту. Эдвард расстегнул пуговицы на плаще и повесил его на стул, что стоял напротив его кресла, сам уселся в свое кресло, открыл первый ящик и достал оттуда свой журнал. Капитан решил вновь продолжить свою летопись занося в нее все произошедшие события в ярких красках и переживаниях в плоть до знакомства с Роджерсом. После записей он достал ключ и положил во внутренний карман плаща. Во втором ящике, где и лежал ключ, осталась карта.
— Роджерс ничего не говорил про карту. Значит и он про нее не знает. Странный, конечно, человек. Рей, а ты что думаешь? — юноша посмотрел на своего пернатого друга, что вновь клевал зерна в углу стола.
— Ничего. — проговорил Рей и продолжил, есть.
— Ты, как всегда. Черт знает, что будет завтра. Солнце в глаза ударяет почему-то сильнее, чем обычно. А время… — Эдвард посмотрел на часы, повешенные над его кроватью. — Всего пол пятого. — удивленно проговорил капитан. — До вечера времени еще целая гора. Может, успею повеселиться с парнями. — встал со своего кресла, взял плащ, надел и не застегивая его пошел к дверям. — Рей, ты со мной? Может, повеселимся?
— Да. — Рей оторвался от трапезы, полетел к своему хозяину и вновь уселся ему на плечо.
— Может нас уже заждались. — после этих слов юноша вышел из своей каюты.
Глава 30: «Двуличие — признак сильных людей?»
13 февраля 1715 года.
Капитан «Пандоры» не смог досмотреть свой сон из-за громких голосов и грохота сапог, стучащих по палубе, что доносились за его дверьми. Он спустил свои босые и немного грязные ноги на пол, встал, протер глаза большим и указательным пальцами и растянулся. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул окончательно просыпаясь. Из-за дверей в этот момент доносились не знакомые для него слова и фразы.
— Черт, что там происходит? — проговорил недовольный капитан и надел сапоги. — Точно не на английском языке они там говорят. — Эдвард натягивает свою белую льняную рубаху и застегивает ее. — До черта знакомый язык то. — Испанский. Какого черта испанцы делают на моем корабле? — закрепил ножны со шпагами, оголил одну из них и направился к дверям. — Сейчас узнаем.
Эдвард отпер двери, ведущие в его каюту. То, что он там увидел, заставило его изумиться. Вся его команда была связана и стояла на коленях с тряпкой во рту. Даже синейший Пол был связан, а Чарльз, который владел шпагой не хуже самого капитана, лежал рядом с боцманом с красной от крови тряпкой во рту.
— Какого черта? — изумленно проговорил и потянулся рукой за второй шпагой.
Как только капитан себя выдал сквернословием, испанцы рванули к нему, попутно оголяя клинки. Эдвард молниеносно достал из ножен вторую шпагу. Испанец, что бежал первым отпрыгнул от палубы, подлетел немного вверх и стал наносить рассекающий удар, в надежде забрать жизнь молодого человека. А он в свою очередь немного отошел влево, прикрыл шпагой спину, поставив ее чуть наклонно и приготовился. Шпага испанца ударилась об шпагу Эдварда и со звоном проскользила по ней. Джонсон молниеносно развернулся лицом к атакующему, чуть размахивая не застегнутыми рукавами своей рубахи, и провел второй шпагой по его горлу. Алая кровь начала литься на палубу «Пандоры».
За этим испанцем бежали еще несколько. Капитан изменил хват шпаги, что держал в левой руке, острием вниз. Еще один испанец, еще один замах, но Эдвард начал вращаться влево, отразив и отбросив шпагу атакующего одной из своих и прикончив его, проведя уже вторым клинком по брюху и вывалив его красноватые кишки на палубу. Продолжая свое вращение, капитан поднял ногу и с хлопком попал по полумертвому солдату, откинув его к фальшборту. Еще двое бежали и готовились нанести свои размашистые удары по убийце их товарищей. Капитан вновь перехватил шпагу и сразу же заблокировал удары испанцев. Их шпаги столкнулись, но испанцы не теряли надежды настигнуть своей карой жалкого пирата и продолжали давить клинками, тупя их, подводя лезвия к его плечам. На лбу защищающегося начал проступать пот стараясь охладить уж чересчур горячую голову, который вскоре смешался с испанской кровью на его лице. Секунда — капитан уперся левой ногой в палубу и со всей силы толкнул их шпаги вверх. Скрестил свои руки в воздухе и провел шпагами по солдатам разводя руки в стороны. От этих ран на животе красномундирные замертво упали на палубу.
После этого финта Эдвард начал свой «танец» — вращаться, размахивая шпагами, как казалось хаотично, одновременно блокируя удары и нанося свои. Через несколько секунд все бежавшие на него солдаты лежали на палубе у его ног, кто-то еще жив, но, пожалуй, ненадолго. «Говорят человек только перед смертью по-настоящему узнает кем он был.» — пронеслось в голове Джонсона в тот момент, когда он забирает жизнь у уже беспомощного солдата. Остался лишь один, что скрывался до этого момента за мачтой, но теперь осмелел и стоял за связанным Полом, судорожно сжимая рукоять кинжала у его горла боцмана. Он был одет куда богаче и лучше, чем остальные гвардейцы, что хоть чуть-чуть подсказывало капитану, кто перед ним. Эдвард опустил красные от крови шпаги острием вниз, к палубе, и плюнул за борт.