Все это олицетворение наследственного принципата. Великие люди прошлого очень сильно постарались для возвышения своего рода, для отстройки Лондона и для создания Великобритании в том виде, в котором мы сейчас ее и наблюдаем. Англичане, уверены в себе настолько сильно, что начали экспансию на запад, на карибские острова, на Вест-Индию[1]. Но не стоит их осуждать. Не только Англия с жадностью устремила свой взгляд на новые земли. Испания, Франция и Португалия, вечные подружки-соперницы Великобритании, не отстают.
Но всем им не очень повезет, ведь на окраине Лондона, в одном из самых бедных районов города, 11-ого мая 1693 года рождается человек, что будет способен противостоять целым королевствам, что в приступах ярости будет опаснее самого кровожадного хищника, что в своих физических возможностях приблизился к первобытному человеку. Родился человек способный не только быстро адаптироваться к любой враждебной среде, но и способный сам вызывать изменения в мире его окружающем. И имя ему — Эдвард Джонсон. Имя что будет сотрясать королей и солдат всего лишь через каких-то двадцать лет.
Эдвард — черноволосый мальчишка с блеклой кожей, слегка выступающими веснушками около носа и с блестящими голубыми глазами, что как сапфиры, напоминают море. Отец Эдварда, Питер, — рабочий на плантации, а мать, Мария, — гувернантка, у одного чиновника. Положение семейства Джонсонов было не многообещающем. Отец с неоправданной жестокостью и взрослой глупостью, Мать со своим мнимым характером, робкой натурой и с переизбытком ласки и заботы по отношению к Эдварду, не сулило ничего хорошего мальчишке. Они поучали сына житейской мудрости, но не целенаправленно. Эдвард был очень наблюдательным малым. Способным подмечать мельчайшие детали в любом деле, будь это плотницкое дело или же отношения между людьми.
Однажды после очередного тяжелого дня Мария смогла научить пятилетнего Эдварда азам чтения. «Быстро все схватывает, чертеныш» — высказался тогда отец, видя потуги своего сына. Но этот момент стал переломным в истории этого «чертеныша». Мать стала приносить домой старые, потрепанные книжки, всякие что попадались ей под руку, или под руку ее господина, у которой та выпрашивала любой манускрипт.
Отец же Эдварда, Питер, скорее был разочарован взрослением Эдварда. Время шло, а мальчишка все также оставался худощавым. И не редки были моменты наказания, то при наличии причины, то без, но Эдвард во всей красе ощутил «суровый» нрав отца. «Он боится, что я буду слабым?» — задавался вопросом мальчик. В редкие выходные своего отца Эдвард подвергался «воспитательному процессу». В то время как другие дети его соседей резвились на улице, Эдвард был вынужден помогать своему отцу в тяжелом плотницком деле, которым тот подрабатывал.
Из-за частого одиночества в детстве, суровых телесных наказаний и тяжелой работы Эдвард стал слишком холоден и спокоен, в сравнении со своими ровесниками. Мальчишка только и умел, что мыслить и ввести внутренний диалог в надежде на получение хоть каких-то ответов. Но по прошествии шести лет после рождения, произошел один занимательный случай.
В их дом ворвались люди в коричневых обносках и начали сначала кричать на его отца, а потом один из них ударил Питера кулаком в лицо. Питер упал на пол, а тот мужчина наступил ему сапогом на грудь. Он достал нож и подставил его к лицу мужчины и что-то проговорил. После кивания отца, те люди ушли. Незначительный эпизод, так вы подумаете. Эдвард согласиться с вами. Но кто же знал, что этот удар был предупредительным, что этот удар принесет событие, которое даст начало «чудовищу в теле человека».
Тогда мальчишке никто не удосужился объяснить, что это было. Но после того как те люди ушли, Эдвард приметил страх в глазах отца, взгляд которого был направлен на него самого. Страх не за свою жизнь, далеко не за свою. Чуть позже, вечером ему удалось услышать одно слово из шепота своих родителей в соседней комнате — «Долг». И в один момент мальчишке все стало понятно.
Спустя какое-то время матушка перестала приносить книги, и Эдвард переключился на других людей, на ровесников на улице. Все свободное время он проводил на улице в играх со своими товарищами из таких же семей, как и у него. Те же товарищи и начали обучать его одной способности, что будет кормить его несколько лет — воровство. А когда их ловили, приходилось либо удирать, либо драться. Эдвард быстро научился и тому, и тому.
Наступает очередной вечер, мальчонке уже четырнадцать лет, и при приближении к своему дому не замечает силуэтов своих родителей. А хлипкая дверь была открыта настежь, в доме же горел свет. Эдвард, согнувшись в коленях и медленно переставляя ноги, зашел в дом и увидел лежащих на полу в луже алой крови своих мать и отца. Над ними стояли те самые люди, которые приходили семь лет назад. Эдвард застыл от страха.