— Да! — загремели деревянные чашки, бутылки и послышался сильный топот.
Эдвард встал из-за стола и направился к лестнице на палубу, команда пошла следом за своим лидером. Все их лица показывали яростный энтузиазм и храбрость, но серьезность виднелась где-то на задворках их взглядов. Подонки вышли на палубу и заняли свои места. Капитан забрался на мостик, а за ним поднялся Чарльз. Эдвард встал за штурвал, положив одну руку на рулевое колесо, а другую на рукоятку своей шпаги и выкрикнул: «Все паруса!»
Сухой ветер, что часто бушевал в этих водах, наполнил паруса «Пандоры» и она вновь «полетела» навстречу приключениям. Эдвард вместе с командой гордо смотрели на водные просторы, все кроме Чарльза. Его лицо высказывало сомнение и неуверенность, держал руку у рта и смотрел то на горизонт, то на паруса. Эдвард заметил «гуляющий» взгляд своего друга и решил узнать у того причину его смущения.
— Чарльз, что с тобой? — спокойно спросил Эдвард, не отводя взгляда от водной глади.
— Я не знаю, как это объяснить, слишком сложно. — со странной интонацией для квартирмейстера проговорил Чарльз, облокотившись спиной на релинг.
— Скажи простым языком. — все также, безэмоционально продолжил молодой капитан.
— Неопределенность. Лучше так сказать наверно. Ты знаешь я простой человек, а не писатель или дипломат, который языком способен заключить союз, что продержится века. — Чарльз повернулся, положил руки на релинг и опустил голову.
— Страх неизвестного, что ли?
— Нет, скорее предосторожность. Я не знаю, что будет дальше. — приподнял голову капитан. — Раньше у нас были видимые цели, правда и недостижимые на первый взгляд, но мы постоянно брали вверх. А сейчас? Мы не знаем, что мы делаем, но мы не опускаем руки. Почему?
— Почему? — удивленно повторил Эдвард. — Я тебе скажу почему. Все эти люди уже сталкивались с неизвестностью в жизни и прохолодили их в одиночку. Теперь мы одно целое. Логично предположить, что парни скидывают ответственность за свои жизни на нас с тобой. А ты, понимая это, неосознанно перекидываешь на меня. И вот я заявил, что мы будем заниматься размеренным грабежом, без какой-либо конкретной цели. Грубо говоря сказал «поживем-увидим». Но им и тебе, собственно говоря, нечего бояться. И тем более, мы с тобой, Чарльз, уже сталкивались с неизвестностью, в детстве. Если мы тогда бы опустили руки, то сгинули в закоулках английских городов и полей, я бы остался на улицах пригородах Лондона, а ты бы остался все тем же мелким вором. И почему сейчас мы должны бояться? — чуть расслабил стойку капитан, медленно поворачивая штурвал. — Мы стали опытнее, взрослее и храбрее, а проблемы остались такого же размера. Чарльз, освободи голову от этих глупых мыслей. Научись думать и решать только те проблемы, что уже есть и точно будут, а не те что «возможно» появятся. Просто расслабься. А сейчас я буду делать то, о чем мечтал еще с захвата «Пандоры». Грабить корабли королевств. Это так замечательно. Душа к этому лежит. Ну что, Чарльз, надумал?
— Да. Попробую прислушаться к твоим словам. Не буду забивать голову этими мыслями. И да, Эдвард, я тоже хочу брать на абордаж суда, что уверенны в своей безнаказанности! — удивительно, что эти слова выпускают уста бывшего вора, а ныне пирата, охотника за наживой. — Ни разу не захватывал корабли. На абордаж! — радостно закричал Чарльз.
— Это по-нашему, брат!
Эдвард с «Пандорой» грабили и топили торговые и военные корабли Испании, Франции и Англии почти четыре месяца. После каждого потопленного корабля Эдвард чувствовал, что он на шаг приближается к чему-то особенному. Но он не знал, что грядет по его душу. Команда после каждого потопленного корабля работорговцев ликовала как никогда. На сушу из экипажа никто не вступал, а если пришла нужда в провизии или в ядрах, то к торговцу шел сам капитан. Южные воды понемногу начинали бурлить из-за «Пандоры», увеличение военного флота Испании, Франции и Англии, реже стали ходить торговые караваны. Но ни испанцы, ни англичане, ни французы не знали, что в этом замешаны именно пираты и именно так и начались распри между тремя великими империями. Англичане не лестно отзывались об испанцах и французах в этом море, испанцы пускали слухи о англичанах с французами, французы же пытались подбить клинья между местным населением и красномундирными. Но до настоящих военных действий дело не дошло. Не выгодно было начинать войну. Эдвард это понимал и использовал хрупкие отношения между ними для собственной выгоды, держа в голове и то, что возможно именно он развязывает войну, что будет сокрушать эти острова еще пару лет. Правда спустя пару недель французы куда-то делись, видимо решились отдать юг Вест-Индии двум ведущим империям. В последнюю неделю капитан почти не топил испанские и английские корабли. И дабы чуть охладить пыл испанцев и англичан он повсеместно, где только бывал рассказывал байки о гигантском осьминоге, известном людям из легенд — Кракен.