– Ваш муж мертв, – безразличным голосом произнес Эдвард Блейз. – Убит два дня назад во время штурма Виллерена. Флорен де Эрве был одним из заговорщиков, возглавлявшим мятеж Лилий.
И я уставилась на него во все глаза.
К тому же сознание снова попыталось меня покинуть, потому что внезапно я обнаружила, что королевский дознаватель говорил со мной не на русском языке. И еще – что я прекрасно его понимала.
Да что там, я тоже говорила с ним на чужом языке!
– Что вы мне дали? Какие-то психотропные препараты?! – спросила я, и мой голос прозвучал на редкость жалобно. Вернее, голос тоже не был моим!
– Что вы имеете в виду, госпожа Дюваль? – нахмурился мужчина. – Какие еще… психотропные препараты?
Судя по тому, как он произнес слово «психотропные», Эдвард Блейз понятия не имел, что это такое.
И я почувствовала, как меня накрывает паника.
– Где я? Что это… Что это за больница?!
– С чего вы решили, что вы в больнице? – переспросил он холодно, и синие глаза сузились. – Вы в цитадели Виллерена, и именно в этот момент я пытаюсь сделать все, чтобы вы не угодили на плаху, обвиненная в участии в мятеже!
Сказанное прозвучало донельзя резко, и я отшатнулась.
– В каком еще мятеже?! – переспросила у него, перейдя на шепот, потому что внезапно осознала, что мужчина не шутит и моя жизнь висит на волоске. Вернее, она зависит как раз от него. – Но меня-то за что?! Я вообще ничего не знаю!.. Вернее, ничего не понимаю!
Какое-то время он продолжал буравить меня взглядом, и мне почему-то казалось, что этот самый взгляд проник и преспокойно хозяйничает у меня в голове.
– Вы правы, госпожа Дюваль! – неожиданно отозвался он. Затем кивнул, словно окончательно в этом убедился. – Вы ничего не знаете. А то, что у вас туманится разум, это вполне закономерное последствие ментального воздействия. – Он повернулся в сторону писаря. – Густав, отметь у себя, что Лорейн Дюваль, бывшая леди де Эрве, дала показания под Заклинанием Правды. В ходе допроса выяснилось, что она ни в коем случае не причастна к мятежу Лилий.
– Не причастна!.. – пробормотала я. Затем посмотрела Эдварду Блейзу в глаза, потому что на ум пришла внезапная догадка. – Вы ведь копались у меня в голове?
Наверное, это многое могло бы объяснить. Не все, но хоть какую-то часть из того, что со мной происходило.
Гипноз… Этот мужчина каким-то образом меня загипнотизировал. Что-то мне внушил, поэтому память старательно отвергала аварию, обледеневшую дорогу, мой коттедж за городом, в который я приезжала лишь переночевать, отличную зарплату в консалтинговой компании и горные лыжи раз в году.
Вместо этого она упрямо подсовывала мне кареты, лошадей, мужа-садиста, мятеж в Виллерене и мою дочь…
Уверена, это все гипноз! Мужчина, который уселся напротив меня – и секретарь протянул ему на подпись несколько документов, – что-то сделал с моей головой!.. После этого он принялся задавать мне вопросы, на которые получил вполне исчерпывающие ответы, а я все еще нахожусь под его воздействием. Даже если бы я хотела что-то от него скрыть, мне все равно бы не удалось.
Правда, на последнем вопросе я замялась с ответом, но он все же убедился, что к мятежу я непричастна. Единственное, в чем меня можно было обвинить, – так это в том, что я не испытывала горя, став вдовой.
Наоборот, смерть Флорена принесла мне огромное облегчение. Страшный человек, которого я боялась все семь лет нашего брака, упокоился. И пусть Святая Эрдина…
Тут я снова закрыла глаза, понимая, что сейчас моя несчастная голова расколется на две части. В одной будут работа двадцать часов в сутки и горные лыжи раз в году, а вторую займут лошади и кареты.
– Я очень странно себя чувствую, – пожаловалась я Эдварду Блейзу. – Голова словно в тумане. Может быть, у вас найдется таблетка, которая снимает эти самые… последствия ментального воздействие?
Ничего подобного у него не было. Только доброе слово.
Вернее, это слово оказалось так себе, потому что возиться со мной он не собирался.
– В скором времени это пройдет, госпожа Дюваль, – заявил он все так же холодно, после чего добавил, что у него много дел. – Сейчас мы закончим с документами, я верну ваш паспорт, и вы сможете идти. У входа в цитадель вас дожидается дочь.
– Дочь!.. – пробормотала я. – Да, у меня есть дочь. Ее зовут Анаис, и я ее родила шесть лет назад…
– Нисколько в этом не сомневаюсь! – отозвался он безразлично. – К тому же я подпишу вам бумагу, что вы чисты перед законом. Сохраните ее, она вам еще пригодится. – Затем добавил: – Надеюсь, вы понимаете, что все имущество вашего мужа, включая столичный особняк, загородное имение в Барви и деньги со счетов Флорена де Эрве в Банке Виллерена отошли к казне. Его вина не подлежит сомнению.