Она была в черном джемпере и широких голубых джинсах, шелковистые черные волосы спадали на спину… Мак выглядела как дикая кошка, готовая на него накинуться.
Джонас поднялся навстречу из-за стола — красивый, элегантный. Он посмотрел на ошарашенную секретаршу, стоявшую в дверях:
— Мэнди, не нужно вызывать охрану. Я уверен, мисс Макгуайр не задержится надолго.
— Я задержусь настолько, насколько мне потребуется! Пока не скажу все, что думаю о твоих методах работы! — Мак угрожающе на него посмотрела.
— Слегка озадачен твоим столь ранним визитом, — попытался смягчить обстановку Джонас.
— Ах, ты озадачен? А я просто в бешенстве!
Это было видно и так. Вот только причину столь яростного негодования Джонас пока не мог угадать.
К счастью, когда в субботу он вернулся с улицы в выставочный зал, Эми уже была готова уйти. И это было выходом из ситуации, так как Джонас уже не мог контролировать себя. Он боялся, что, оставшись там, опять затащит куда-нибудь Мак, лишь бы сорвать с этих алых уст поцелуй, такой сладкий, такой пьянящий…
Через тридцать шесть часов после посещения выставки Джонас решил, что влечение к Мак тем вечером было обыкновенной, нормальной мужской реакцией. Просто эта художница выглядела так чертовски сексуально в красном шелковом платье!
Но почему и сейчас он поддавался соблазну?..
Сегодня на Мак не было ни капли макияжа, волосы распущены, да и простая, повседневная одежда, что была на ней… Ничего сексуального! Но, увидя эти полные чувственные губы, Джонас вновь почувствовал, что вот-вот перестанет удерживать над собой контроль…
Он нервно теребил ручку, которой до этого подписывал документы:
— Не потрудишься объяснить, что тебя так взбесило? И при чем тут я?
— Не переживай, сейчас ты все поймешь! И ты прекрасно знаешь, что имеешь к этому отношение!
— Мак, я правда сейчас очень занят…
— Пора идти запугивать еще кого-то? Ах, прости, совсем забыла, что у тебя для этого есть куча прихвостней. Так вот, я их не боюсь!
— Успокойся и объясни, о чем ты говоришь.
— Ты знаешь, о чем я говорю! — Мак задрала подбородок и гневно уставилась на Джонаса.
— Если бы знал, не стал бы тебя спрашивать. — Джонас развел руками и попытался улыбнуться.
— Ты знал, что меня не будет дома в субботу, что я буду в галерее. И ты нагло этим воспользовался. Ты…
— Мак, если ты не перестанешь голословно бросаться обвинениями, я попрошу тебя уйти. — Джонас бросил ручку и обошел стол.
Гнев Мак нарастал с субботнего вечера. Все воскресенье она пребывала в раздумьях. И только мысль о том, что в понедельник, прямо с утра, она отправится к нему в офис, позволила ей слегка успокоиться. Она непременно добьется приема у мистера Бьюкенена! Чего бы ей это ни стоило!
— Моя студия была разгромлена в субботу вечером. Но для тебя же это не новость? Ты…
— Стоп! — Джонас приблизился к ней.
Мак инстинктивно сделала шаг назад. Сегодня он выглядел таким… серым — в сером костюме, серой рубашке, да еще и с серым галстуком. Волосы были уложены назад, открывая словно вылепленные скульптором черты лица.
— Ты говоришь, что студия была разгромлена, пока ты была на выставке?
— Тебе это и так известно! — бросила Мак. — Зачем повторять?
— Мак, для того чтобы выдвигать такие серьезные обвинения, нужны доказательства. Они у тебя есть?
— Полиция ничего не нашла. — Мак покачала головой. — Но они и не смогли бы ничего найти. Ты же гораздо умнее полицейских!
— Мак! — укоризненно покачал головой Джонас.
Ей было наплевать на его отрицание собственной вины. Мак твердо знала, что это сделал кто-то, кто работает на Бьюкенена. Кому еще мог понадобиться заброшенный с виду дом?
Терпение Джонаса было на пределе. И не потому, что сейчас на него накричала эта маленькая художница, а потому, что была разрушена ее студия. Будь Мак в субботу вечером дома, она могла бы серьезно пострадать…
— Что-нибудь украли?
— Я ничего не заметила. Но…
— Давай обратимся к фактам. — У него на висках пульсировали жилки.
— Итак, в субботу поздно вечером я приехала и увидела… разгромленную студию. Единственная радость — если это можно так назвать — то, что большинство моих работ находились в тот момент в галерее.
— Значит, был нанесен не самый большой урон?
— Но мой дом! — взвилась Мак. — Моя собственность. Она пострадала!
Он прекрасно понимал, каково ей сейчас. Но главное, что она сама не пострадала.
— По крайней мере, у тебя был повод вызвать полицию.