— Оззи?
— Я очень рад, что именно ты нашла гримуар.
— Нет времени на нежности, глупый котик! До бала осталось всего часов пять, а мне еще нужно найти в городе болото, и разыскать растение… как оно выглядит?
— Это белоснежный пятилепестковый цветок, цветущий в самой топи. Будь осторожна, Мира, добыть его невероятно сложно! После этого ты должна будешь сварить зелье из земли, своих слез и щепотки корицы, варить на среднем огне двадцать две минуты, а после в эту жижу ты погрузишь цветок и напоишь его кровью из своего сердца! Если твои помыслы чисты, цветок заплачет от жалости к тебе, и эти слезы ты должна дать выпить Кевину, тогда заклинание будет развеяно.
— Поняла! — Мирабелла уже бросилась к двери, прижимая к себе гримуар.
— Подожди! Ты точно поняла? Ты должна вонзить себе нож прямо в сердце! Ты можешь умереть!
Мира замерла на пороге, задохнулась от страха, но даже страх за свою жизнь не смог поколебать ее решимость.
— Хорошая девочка страдает по моей вине, — ответила она мрачно. — Если я тоже должна страдать, то я хотя бы этого заслуживаю!..
Оззи вздохнул и отпустил ее с богом.
Гримуар сразу же подсказал ей заклинание телепортации, уже использованное ранее, и Мира перенеслась сперва в музей, где висела карта города, а затем, уже с ее помощью, к болоту — к счастью, в субботу музей был закрыт, и никто не увидел ее перемещений. Она хотела сделать все как можно быстрее, ведь и времени было совсем немного, но из-за спешки едва могла внятно читать заклинания, сделала несколько ошибок и едва не провалилась в трясину по самые уши.
— О, нет… «Как камень»! «Как камень»! Не «как рамен»! Что же это я сказала, рамен это вообще японский суп! О нет… Еще раз: «Волшебнице силы земли — не указ, и небо, и горы служат для нас…».
Последние слова заклинания она прочитала уже про себя, тихо булькая в трясине, но магия сработала, и ноги Миры вдруг наткнулись на что-то твердое. Она с трудом вытянула руку, схватилась за окаменевшее болото, вытянула свое грязное, промокшее тело, и поползла по-пластунски к центру топи, разыскивая волшебный цветок.
Но его не было. Не все так просто. Не на каждом болоте его можно найти.
Мира корректно выругалась и вернулась в музей, чтобы узнать, где еще есть заболоченные места.
Поиски волшебного цветка затянулись настолько, что Мирабелла не заметила, как настали сумерки. Вскрикнув, она с ужасом поняла, что времени до бала остается всего ничего, и все ее страдания могут оказаться совершенно бессмысленными; и именно в этот момент чуть не наступила на что-то белое, сиявшее маленьким огоньком над гладью окаменевшего болота. Она присела, подняла листок кувшинки, и воззрилась на прекрасный цветок, от белых миндалевидных лепестков которого как будто тянуло добротой и магией. Это точно был он. Это точно была магическая трава! Удача!
Вернув болоту его жидкое состояние, Мира осторожно вынула из трясины растение вместе с корешками, проложила себе дорогу из кочек до берега и поскакала по ним, прижимая драгоценную находку к груди. И странное дело: столько счастья, сколько она испытывала сейчас, ей не удавалось ощутить даже в те моменты, когда все ее друзья стали людьми, старый страшный дом — поместьем, а воображаемые угощения настоящими! Никогда прежде Мира не радовалась чему-то так сильно, как этому цветку.
Она расположилась на земле, раскрыла гримуар, создала себе небольшой котелок и развела костер. В котелок пошла горстка земли, которую Мирабелла тут же и набрала, щепотка корицы, а затем и ее слезы — расплакалась она легко, стоило ей лишь восстановить в памяти ту картину, которую она увидела в комнате Анны — темное помещение, как будто поблекшее от печали, и сдавленные всхлипы милой девочки где-то в глубине ее нутра, девочки, самые светлые чувства которой были жестоко ранены и безжалостно разбиты злодейкой-волшебницей. Девочки, которая ничего не могла противопоставить магической силе соперницы.
Ровно через двадцать две минуты земля в котле зашипела, запенилась, и Мира осторожно погрузила в нее корешки цветка. Уже успевшее завять растение вдруг ожило, окрепло, потянулось к темному небу вечера, и Мира дрожащими губами создала небольшой нож. Теперь последний ингредиент. Последний шаг на пути к счастью Анны. Она должна поразить себя ножом в грудь, и тогда то зло, которое она совершила, будет уничтожено и забыто.
О том, кто же доставит Кевину эликсир, если она умрет, Мира в тот момент не думала. Она не думала даже о маме или об ослепшем папе, не думала ни об Оззи, ни о школе, ни о ком; перед ее глазами стоял только образ Эллен, доброй и верной куклы, которая прощала ее, какие бы глупости Мира не совершила, и которая наверняка будет гордиться ею, когда узнает, какую смерть Мирабелла приняла. Эллен будет гордиться тем, что Мира погибла ради исправления своих ошибок, и поцелует ее холодные губы в гробу, как мать, как добрая и нежная мать, которой Мире так не хватало всю жизнь
Улыбнувшись этой картине, Мирабелла без колебания вонзила нож в свою грудь.
Красная кровь из ее сердца потекла по руке и одежде, волнообразно, толчками, и несколько ее капель упало на белоснежные лепестки цветка. Цветок вздрогнул, словно был животным, впитал алые капли, покраснел, и вдруг склонил свою красивую головку, сложил лепестки в плотный бутон, и из серединки скользнула капля прозрачной голубой жидкости — его слезы. Зажимая рану ладонью, Мира подставила под каплю небольшой стеклянный флакончик, и, хотя ей было очень больно и тяжело, а сознание затухало, она еще долго смотрела на то, как флакончик наполняется прозрачными слезами.
А затем Мирабелла уснула.
========== Часть 6 ==========
Тепло, расходившееся по ее телу от груди, было приятным и немного щекотало. Мира захихикала, поморщилась, открыла глаза; над ней склонилась Алиса, девчонка-инквизитор, с которой они не так давно повздорили, и от ее руки исходила энергия лечебного заклинания. Мирабелла втянула воздух ртом и ахнула. Она была жива!
— Быстрее, вставай! — приказала ей Алиса, дернув за руку. — Кевин уже должен ждать тебя!
Мира слабо понимала, что происходит, но была счастлива уже потому, что жила. Алиса всунула ей в руку маленький и очень горячий флакон, полный чего-то голубого, и Мира постепенно начала вспоминать, что случилось вчера. Она держала в руках эликсир, способный развеять злое заклинание! Его было совсем немного, пара капель, но даже через флакон Мирабелла чувствовала невероятную силу, исходившую от слез цветка.
— Я смогла!
— Это я смогла! — возразила Алиса. — Если бы я не пришла, ты бы истекла кровью!
Мира благодарно улыбнулась и хотела обнять Алису, но та оттолкнула ее руку.
— Алиса, спасибо тебе…
— Хватит тупой болтовни, овца! Я спасла тебя только потому, что сама хочу тебя убить! И потому что только ты можешь развеять свои заклинания!
— Но как ты нашла меня?
— Я следила за тобой и ждала удобного момента, чтобы вытащить наружу твои смрадные кишки, — спокойно ответила Алиса, — но когда поняла, что ты хочешь исправить то, что сделала, решила дать тебе шанс.
— Ну вот, спасибо за это! Значит, инквизиция простит мне мои преступления?
— Что? Нет! Как только ты излечишь Кевина, я приду и убью тебя! А если ты не поторопишься, то это случится гораздо раньше, чем ты думаешь!
Мира вздрогнула, подняла гримуар, лежавший на земле, и прочитала заклинание телепортации. Магия перенесла ее именно в то место, где они должны были встретиться с Кевином. Флакон приятно грел ладонь.
Он уже был там, и как он был хорош! У Миры голова закружилась при мысли о том, что это может быть ее кавалер, что этот сладкий мальчик, такой торжественный и мужественный в своем фраке, но все еще такой милый из-за своих огромных глаз, может взять ее под локоток и повести в ритме вальса, что на мгновение, на одно жалкое мгновение она усомнилась в своем решении, и в это же мгновение флакон больно обжог ее пальцы. Помыслы волшебницы должны быть чисты. Она должна искренне хотеть излечить Кевина, и только тогда у нее это выйдет.