Вот и сегодня, минут двадцать тому назад, пробегая мимо сидящего в приёмной Подлесного, бросил что-то по поводу поджелудочной. Дмитрий, конечно же, не обратил внимания. А вывело его из себя другое. Точнее, другой специалист. Мышенков, который, проходя через приёмную, вместо того, чтобы, по обыкновению, не заметить Дмитрия, остановился и медленно повернулся к нему. Дмитрий поднял голову и вопросительно посмотрел на экстрасенса и целителя. Мышенков довольно долго молчал, хмурясь, а затем шагнул к Подлесному и направил на него указательный палец.
– Прошу меня простить, но вам необходимо серьёзно заняться собою, – изрёк он.
– Лев Николаевич, вы не узнали меня? Я – Дмитрий, – решив, что Мышенков принял его за посетителя салона, сказал Подлесный.
– Я знаю, кто вы, позвольте вам заметить, – ответил Мышенков сердито и повернулся, чтобы уйти.
– Если знаете, то почему себе позволяете? – почти крикнул Подлесный, неожиданно почему-то разозлившийся. – Что это вас всех моё здоровье беспокоит? О своём здоровье беспокойтесь!
Мышенков вновь повернулся к Подлесному:
– Вы зря отмахиваетесь, скажу я вам. Если вам что-то неясно, то других послушайте.
– О чём я должен слушать? О своих болезнях, которые вы мне придумали?
– Любая болезнь имеет свои симптомы, – назидательно проговорил Мышенков. – Кто-то способен заметить такие, как рвота, понос и частое мочеиспускание, извините за прямоту, а кто-то видит и менее выразительные симптомы.
– И какие вы видите? – язвительно спросил Подлесный. – Очень даже интересно, что такого неординарного вы обнаружили, пройдя мимо с задранным кверху клювиком?
– Разговаривать в подобном тоне не считаю возможным, – ответствовал Мышенков и удалился.
Подлесный с трудом удержался, чтобы не побежать следом и не пнуть Мышенкова под зад.
– Что-то случилось? – вышла из своего кабинета Бояркина.
– Всё нормально, – не глядя на неё, недовольным голосом произнёс Подлесный.
***
А после обеда Подлесному и самому довелось выступить в роли крупного специалиста по диагностике. Он находился в кабинете Бояркиной, когда стремительной походкой вошла Телешова. Глаза её горели, лицо светилось, и прыгали зайчики по тонированным коньячно-медным прядям в её причёске.
– Марина Григорьевна, крутенький попался. И исэпэ – премиленький.
– А что такое исэпэ? – повернулся к Бояркиной Подлесный.
– Индивидуальный стрессовый профиль, – бросила, не повернув головы, Марина и кивнула Телешовой. – Ну-ну!
– Бизнесмен с кучей неприятностей! Как деловых, так и личных! Худой и бледный. Костюм на нём висит, прямо. Видно, что исхудал и осунулся. Руки дрожат и взгляд блуждает. Не клиент, а подарок, прямо!
– И что конкретно? – словно львица перед прыжком подобралась Бояркина.
– Ой, я всё записала. Там у него и денег куча уплыла, и склад обворовали, и налоговая за задницу ухватила. В общем… Да, и молодая жена в непредсказуемость и загадочность ударилась!
– Дай ему сразу вторую степень устрашения, – распорядилась Бояркина, – а потом посмотрим.
– Марина Григорьевна, а вы зайдёте? – с надеждой спросила Телешова.
– Обязательно, – подтвердила Бояркина. – Вместе с Мышенковым, к тому же.
– Ой, а его нет! – прижала ладони к щекам Телешова.
– Ах да, он же у этого, как его… – Бояркина вдруг посмотрела на Подлесного. – Ты со мной пойдёшь, Диман.
Дмитрий опешил:
– Ты с ума сошла! Что я буду там делать?
– Многозначительно молчать, – усмехнулась Марина. – В случае необходимости поддакнешь. Понятно?
Дмитрий пожал плечами и ничего не сказал.
– Учти – многозначительно, – повторила Бояркина. – А это значит – с умным видом. Более чем.
– Насчёт «более чем» не знаю, – съёрничал Подлесный.
– Ты мне тут давай без этих… – нахмурилась Бояркина. – Ты только попробуй мне тут клиента…
И Дмитрий поспешил её успокоить:
– Маруся, я всё сделаю. Мы же взрослые люди.
– Марина Григорьевна, ну так я пошлю Анюту за вами, – пятясь к двери, проговорила Телешова.