Ты соглашаешься встретиться со своей взрослой дочерью в баре в городе. Чего она хочет? Денег, мести? Какая разница. Что бы это ни было, у нее хватило смелости тебе позвонить, а жизнь уже не станет дерьмовее, чем она есть.
В баре, где ты потягиваешь свою ром-колу, к тебе подходит робкая молодая женщина. У нее нос как у мопса, будто мопсы были среди ее предков. Она облизывает губы, когда говорит. «Привет», — произносит она и подвигает очки ближе к переносице.
«Алисия?»
Алисия — типичный «ботаник». Она — библиотекарша, научный сотрудник в научной лаборатории, детей нет, замужем не была. Она заказывает еду и принимается ее клевать. Тебе она нравится. Ты пытаешься сделать так, чтобы она чувствовала себя комфортнее. Рассказываешь ей о своей жизни — о жизни, которой ей посчастливилось избежать, поскольку ей посчастливилось избежать общения с тобой.
Она смотрит на это по-другому.
На следующей неделе она навещает тебя на работе, вы вместе идете обедать. Между вами начинает налаживаться непростое общение. «У меня была трудная жизнь, — признается она. — Мои родители, Фостеры, делали со мной все что хотели, и своим друзьям тоже разрешали делать со мной все что заблагорассудится». Она описывает по-настоящему кошмарные испытания, выпавшие на ее долю. Ты держишь ее за руку. Это просто чудо, что она не стала уличной проституткой, которая берет плату вперед. Ты понимаешь, что ее сдержанность — это защитный механизм. Маска. Каждую среду вы обедаете вместе. Делаете покупки на блошиных рынках по субботам. Ей нравится твоя маленькая квартирка, твоя сломанная мебель.
Твоя жизнь стала лучше с тех пор, как в ней появилась Алисия.
Она переезжает в твой город и выходит замуж за хорошего человека. Ее маленькая семья живет всего через одну улицу от тебя. Ее муж — водопроводчик, он хорошо заботится о ней и четырех шустрых яркоглазых детях. Встреча с ней позволила тебе обрести достаточно уверенности в себе, чтобы начать ходить в спортзал, сбросить несколько фунтов и получить лицензию брокера. Ты выходишь замуж за одного из биржевых маклеров, с которым работала. Милый парень по имени Джефф, у которого есть чутье на выгодные сделки.
Ты становишься миллионершей, которой не смогла стать когда-то раньше (правда, это потребовало больше времени и внимания, чем просто поставить на кон все свои сбережения). Джефф помогает тебе справляться со своим состоянием, а ты помогаешь ему растить двоих детей (он овдовел, когда его детям было всего одиннадцать и тринадцать). Алисия становится для них потрясающей сводной сестрой. На Рождество дом битком набит людьми — они словно испытывают его на прочность. Ваш дом похож на декорации к фильму со счастливыми сценами. Это прекрасная жизнь.
172
Ты записываешься на прием к врачу, ничего никому не сказав, — ты не хочешь, чтобы кто-нибудь тебя от этого отговорил. У тебя не будет ребенка от насильника.
Ты знала, что беременна. Знала об этом еще до того, как слова слетели с губ врача. Когда твой живот стал лишь самую малость тверже, когда вкус еды едва заметно изменился. Но ты умная девочка и никому не говоришь ни слова. Ты не плачешь, не задаешь вопросов. Просто едешь на другой конец города в клинику и записываешься на аборт.
Они открываются во вторник. Ты будешь беременной до вторника. Договорились.
За неделю, которая проходит между записью на аборт и собственно днем операции, ты взращиваешь внутри себя раскаленную добела ярость. Силу, которая позволяет тебе руками разрывать напополам телефонные справочники и раздавливать жестяные банки из-под напитков одной рукой. Когда ты приезжаешь в клинику во вторник утром, у входа в пикете стоят две женщины с плакатами, на которых надписи: «Не убивай свое дитя!» и цитаты из Библии. Заметив тебя, они бросаются тебе навстречу, надеясь, наверное, отпугнуть тебя от этого места. И не понимают того, что это ты бросаешься к ним.
— Как тебя зовут? — спрашиваешь ты старшую из них, ту, что с золотым распятием на шее.
— Что, простите?
— Как тебя зовут?
Она делает чинное лицо:
— Мэри Джейн.
— Красивое имя, — шепчешь ты, наклоняясь очень близко к ее уху; ты чувствуешь запах цветочных духов и легчайшую нотку пота этой праведницы. — Я назову ребенка Мэри Джейн, — говоришь ты, — перед тем как убью его и спущу в унитаз.