— Это была ошибка… — промямлил профессор. — Это все из-за вашего генерала… Я же говорил, что это наука! Что нельзя просто требовать…
Он осекся под взглядом майора.
— Что?..
— Лом… — просипел майор.
— Что лом? Ах, лом…
— ТЫ УТОПИЛ ЕЩЕ ОДИН ЛОМ, ГНИДА ОЧКАСТАЯ!
Уже четвертый! Эти доходяги утопили уже четыре лома!
И если они утопят еще один — все, дело табак. Лед под солнышком будет расти быстрее, чем они его сдалбливают. До передатчика будет вообще не добраться…
— Майор…
Майор обернулся. Еще один очкарик, только этот был совсем уж как побитая собака.
— Ну что еще?
— Мне, право, неловко, но…
— Да говорите же! Что у вас?!
Ученый совсем смутился и вперился в ботинки майора.
— Я всего-то положил его, только чтобы перчатку поправить… Кто же знал, что там небольшой уклон, и он так быстро скатится… Я даже глазом моргнуть не успел, как он…
— Убью!!!
8. Клин клином
— Вы точно все просчитали?
— Точно, точно! — от нетерпения профессор переступал с ноги на ногу. — Да что здесь просчитывать, тут все элементарно! Нономашины будут ползти по стали, выдирать атомы железа из кристаллической решетки и окислять его. Процесс с положительной энтальпией, так что разъедать лед они будут гораздо быстрее, чем те, которые лед собирают из воды. На порядки быстрее! Потому что это самое эффективное и самое простое, что только можно придумать. Тут просто негде ошибиться!
Майор вздохнул. Третьи сутки без сна, в голове все мешалось…
— Все правильно, майор. Все верно. Подобное подобным, — все болтал профессор. — Одолеть наномашины могут только другие наномашины. У нас завелись мышки и съели все наше зерно, и теперь мы делаем кошек, чтобы они съели этих мышек!
— А вы уверены, что для этих кошек потом не потребуются собаки?.. Эта штука не превратит в ржу все остальное, что есть в мире стального? Все корабли, все машины, все инструменты…
Все оружие…
— Уверен, уверен! Этот штамм наномашин может передвигаться только по стали! Они съедят эту пеносталь на океане, но распространяться дальше не смогут!
— А когда они доедят эту дрянь, они…
— Да все сделал, как вы просили! Когда кончится доступная для окисления сталь, в наномашинах сработают блоки самоуничтожения. Меньше чем через семь сотых секунды после того, как они лишатся работы. Вы глазом моргнуть не успеете, как они сами перемрут!
Майор вздохнул. Покосился на истребитель, нарезающий над островом бабочки.
В конце концов, это его долг. Если уж не довелось избежать утечки информации, то надо хотя бы минимизировать ее последствия…
— Ну? Можно, майор? Давайте!
— Ну давайте… — махнул рукой майор.
9. Рай на земле
Рыжее пятно ползло во все стороны от острова. Расползалось, расползалось, расползалось…
Казалось, что это горит и сворачивается в рыжие трубочки лист серебристой бумаги.
— Ну, что я говорил! — заявил профессор. — Видите, как все просто и безопа…
Рев истребителя изменился. Он пикировал вниз.
Ну все. Началось.
Чуть-чуть не успели…
— На землю! Ложись!
Майор повалил профессора, накрыл его своим телом. Мгновения растянулись в минуты, почему-то вспомнилось, как давным-давно тонул в пруду…
А истребитель все пикировал и пикировал. Как-то подозрительно долго.
Майор поднял голову — и еще успел заметить, как истребитель пробил рыжеватую корку стального льда и ушел в воду.
— Не понял… — пробормотал майор.
Истребитель никто не сбивал. Он сам рухнул. Ни с того ни с сего…
Майор слез с профессора. Достал пачку сигареты, зажигалку. Прикурил.
— Что случилось? Куда он делся? — крутил головой профессор.
Вокруг поднимались остальные.
Майор нервно затягивался и разглядывал небо. Цвет у него стал какой-то странный. Да и сам воздух… Мутный какой-то.
Огонек добежал до фильтра, майор выбил из пачки еще одну сигарету, стал прикуривать…
И замер.
На бумаге была ржавчина.
И на пальцах.
А взялась она — с зажигалки. Та вся покрылась рыжим налетом. Под пальцами он разлетался в невидимые пылинки.
— Значит, только по стали они ползут… — пробормотал майор.
— Да, по стали, — откликнулся профессор. — Ползут и окисляют. А что с самолетом-то? Отчего он упал? Кто-то из ваших ребят его сбил?