С ее уходом вечер засбоил, даже забавная девочка его не спасала. Кто-то сказал, что дождь все идет, и мы, прислушиваясь к его шороху, ухватились за возможность поговорить о погоде, сельских работах и состоянии почвы. Заметив патефон и шкафчик с пластинками, Диана Бейкер-Хайд предложила поставить музыку, но, перебрав конверты, отказалась от своей идеи, разочарованная репертуаром.
— Может, тогда пианино? — спросила она.
— Какое еще пианино, дурында! — усмехнулся ее брат. — Это спинет, верно?
Узнав, что, вообще-то, инструмент считается фламандским клавесином, миссис Бейкер-Хайд восхитилась:
— Неужели? Как здорово! А играть на нем можно, мисс Айрес? Или он слишком старый и хрупкий? Тони играет на любых пианино. Нечего кривиться, Тони, ведь играешь!
Не сказав ни слова и даже не взглянув на Каролину, братец приблизился к клавесину и ткнул клавишу. Совершенно расстроенный инструмент откликнулся необычным звуком; Морли пришел в восторг и, устроившись на табурете, разразился бешеным джазом. Каролина, в одиночестве сидевшая на диване, подергала нитку на пальце серебристой перчатки, затем порывисто встала и подбросила поленьев в дымивший камин.
Тут вернулась миссис Айрес. Она испуганно взглянула на мистера Морли за клавесином и покачала головой, отвечая на вопрос миссис Росситер и Хелен Десмонд о Родерике.
— К сожалению, ему нездоровится, — сказала она, прокручивая на пальце кольцо. — Он не сможет прийти и передает свои извинения.
— Какая жалость!
— Может, ему что-нибудь нужно? — спросила Каролина.
Я тоже хотел предложить свою помощь, но миссис Айрес ответила:
— Нет-нет, все в порядке. Я дала ему аспирин. Немного перетрудился на ферме, только и всего.
Она взяла свой стакан и подошла к миссис Бейкер-Хайд, которая проникновенно спросила:
— Видно, рана донимает?
Помешкав, миссис Айрес кивнула, и я понял: что-то неладно; уже довольно долго (во многом благодаря лечению) нога не доставляла Родерику серьезных неудобств. Затем мистер Росситер, окинув всех взглядом, произнес:
— Бедняга, в юности он был такой сорванец! Помните, как они с Майклом Мартином угнали учительскую машину?
Тема несколько оживила вечер: истории хватило на две минуты, но за ней тотчас последовала другая. Похоже, все лелеяли воспоминания о юном Родерике, а тяжелое ранение и бремя землевладельческих забот, которое ему так рано пришлось на себя взвалить, делали их еще острее. Но я опять не мог поддержать беседу, а гостей из Стэндиша она не особо увлекала: надев дежурные улыбки, супруги вежливо слушали, мистер Морли все терзал расстроенный клавесин. Потом Джиллиан громким шепотом известила, что хочет пи́сать, и миссис Бейкер-Хайд, перемолвившись с Каролиной, вывела дочь из комнаты. Глава семейства этим воспользовался, чтобы оторваться от общей группы и побродить по залу. Вскоре его маршрут пересекся с маршрутом Бетти, обносившей гостей анчоусными тостами. Направляясь к буфету за лимонадом для мисс Дабни, я услышал, как мистер Бейкер-Хайд сказал:
— Привет! Да уж, нелегкая у тебя работа. Сначала принимаешь пальто, теперь разносишь сэндвичи. У вас есть дворецкий или еще кто-нибудь, чтобы тебе помочь?
Видимо, современный стиль допускал панибратскую болтовню со слугами. Но Бетти, натасканная в иных традициях, растерянно моргала, не зная, следует ли ей отвечать. Наконец она выговорила:
— Нет, сэр.
— Плохо дело! — засмеялся мистер Бейкер-Хайд. — На твоем месте я бы вступил в профсоюз. Знаешь, мне нравятся чудные шляпки. — Он щелкнул по оборке ее чепчика. — Представляю физиономию нашей горничной, если б мы заставили ее такое надеть.
Последняя фраза адресовалась скорее мне, поскольку мистер Бейкер-Хайд заметил мой взгляд. Опустив голову, Бетти с подносом двинулась дальше, а он подошел ко мне.
— Странное местечко, верно? — прошептал архитектор, глянув на гостей. — Не скрою, я был рад получить приглашение — хотелось посмотреть, что у них тут такое. А вы, стало быть, семейный врач? Дежурите возле сынка? Я и не знал, что дела его так плохи.
— Они не так уж плохи, и я здесь не по службе, а гость, как и вы.
— Вот как? А я почему-то решил, что вас вызвали из-за парня… Похоже, ему крепко досталось — рубцы и все такое. Он что, нелюдим?
Насколько мне известно, сказал я, Родерик очень хотел быть на вечере, но, очевидно, перенапрягся на ферме. Мистер Бейкер-Хайд равнодушно кивнул. Оттянув манжет рубашки, он посмотрел на часы и подавил зевок:
— Думаю, пора уводить мою шайку домой — конечно, если удастся оторвать шурина от ненормальной бренчалки. — Он прищурился на мистера Морли. — Видали олуха? Ведь мы здесь из-за него. Моя благоверная надумала его оженить. Вся эта канитель состряпана, чтобы свести его с хозяйской дочкой. Я сразу смекнул, чем оно все обернется. Сам Тони рожей не вышел, но обожает смазливые мордашки…