Зверёк не нашёлся, что ответить. А малявка деловито вытолкала шар из гнезда, и, забравшись в него, покатила прочь, сопя и перебирая ножками. Дорогой она спросила уже знакомого Зверьку следуха: "где здесь у вас пресная вода", и следух ответил: "мой олень, в чьём следе я, как вы соизволили наверно заметить, восседаю, пришёл вот оттуда. Наверняка там водопой".
Знаете ли вы, что такое "тягостные думы"? Это думы, которые приходится тянуть за собой, куда бы ты не пошёл. А весят они едва ли не больше тебя самого! Хоть язык на плечо высовывай, ей-богу. Тягостные мысли волочились за Зверьком, когда он побрёл к озеру. "Что же тогда за великая тайна эта дружба, если даже приложив, казалось бы, достаточные усилия, невозможно её заполучить?" - вопрошал он себя. Знакомые звери спрашивали друг друга: "точно ли это наш Зверёк, а не какой-нибудь слонопотамус? Если честно, слабо верится".
- Представляешь, камышовое чудище, - сказал он, с треском вломившись в заросли на берегу. - Почему-то все от меня разбегаются. Наверное, я тоже когда-то в детстве убежал от мамы и папы. Просто я этого не помню... И вот теперь я один.
- Враки-враки, - пробормотало оно не слишком уверенно. Ещё очень рано для всяких ужасов, и чудище отдыхало, похожее на ещё одну покрытую грязью кочку, погрузившись в воду по самые боковые шипы. Глазки поблёскивали откуда-то из щелей в панцире.
Зверёк примостился рядом -- там, где не очень глубоко, - и печально уставился в своё отражение. Оно было мутным и каким-то рыжевато-белесым. Пятно сажи расплывалось от него во все стороны. "Если так дальше пойдёт, я стану совсем белым. Охотиться ночью будет куда труднее", - подумал Зверёк, но из воды не вылез, хотя тело уже начало неприятно холодить. Оброненные солнцем искорки сверкали на поверхности везде вокруг, но их было слишком мало, чтобы согреть весь водоём.
Он не услышал, как тревожно зашептался, вздохнул камыш. А может, услышал, но принял это за игры ветра, который обожает прятаться в такой высокой траве, и охотиться там за своим же собственным хвостом. А потом вдруг всё перевернулось с ног на голову.
А точнее, на голову им с болотным чудищем свалилась Кся.
Своими крошечными кулачками она колотила панцирь, и в ответ раздавался гулкий звук: "бум! Бум!" Зверёк испугался, что сейчас из воды поднимутся огромные клешни, чтобы вступиться за своего хозяина, но чудище посмело лишь вытянуть один глаз из-под панциря, и тут же спрятать его обратно.
- Я тебе покажу, как обижать моего папочку! - победно завопила Кся. Опешившему Зверьку она крикнула: - Беги, а я его задержу!
- Главное, не сделай ему больно, - сказал Зверёк, выбираясь на твёрдую землю. Ряска оседала на хвосте и на боках, словно зелёные чешуйки. Но ему было не до мокрой шкурки -- его душил смех.
- Ты будешь убегать, или нет? - разозлилась Кся. Чтобы удержать равновесие на скользком хитине, она схватилась за один из торчащих из панциря шипов. Чудище наконец получило возможность выставить оба глаза, чтобы получше разглядеть свою обидчицу. "Драма-драма-драма", - бубнило оно, и, кажется, пребывало в глубочайшем шоке.
- Пожалуй, нет -- пропищал, давясь от смеха, Зверёк. - Смотри, как он тебя боится!
- Правда? - с сомнением спросила Кся. Она ещё крепче вцепилась в шип, решив, что неведомого зверя пока не стоит отпускать на свободу.
Со дна поднялась муть: посмотреть на такую поразительную победу примчалось целая стая головастиков.
Суставы заскрипели, поднимая клешню; вода закипела и забурчала: "устроили, тут, понимаешь, посреди озера горную речку! Сплошные беспокойства!" Зверёк подумал, что не мешало бы перед ней потом извиниться: озёрная вода должна спокойно налёживать бока в своей земляной постели, а не волноваться из-за чужих прихотей. А потом испугался: "Как бы чудищу, при всей его доброте, не пришло в голову скушать эту нахальную букашку". Но в клешне был зажат жёлтый подводный цветок, и не простой, а с парочкой великолепных улиток, сияющих, как чёрные жемчужины. Этот цветок и подлетел к Ксе, которая сразу же растаяла:
- Папа, смотри! Кажется, это чудище не такое уж и плохое. Может, оно и не хотело тебя убить.