Что касается Рика, он чувствовал Дьюллу даже на расстоянии. Как будто только вчера целовал ее, играл нежными локонами, ласкал белую кожу. Его возлюбленная была так близко и в то же время – так далеко, и олицетворяла собой все то, чего он так страстно желал, но достичь не смог.
Судья попросил дотронуться до священной книги, что дама Ботэ и сделала.
- Слушаю ваши вопросы, господа, - холодно произнесла Дьюлла.
- Сначала подпишите письменную клятву говорить правду, - предложил судья, указывая на секретаря, который услужливо подготовил перья и чернила.
«Все правильно, - подумал Рик, глядя, как Дьюлла грациозно подходит к столу. – Хочет сличить почерки».
Написав, что ей продиктовали, Дьюлла вернулась к свидетельскому месту. Но вопросов не последовало, потому что судья и лорды склонились над бумагами, переданными секретарем суда. Девушка нахмурилась и нетерпеливо пристукнула каблучком.
Судья изучал бумаги дольше всех, при помощи увеличительного стекла, а потом громко сказал:
- Почерк один и тот же.
Один и тот же?
Рик почувствовал себя так, словно его ударили по голове чем-то тяжелым. Не может быть. Дьюлла просто не могла этого написать.
Он не успел крикнуть, что письмо – подделка, когда Адалмер ринулся в бой.
- Что вы скажете об этом письме, леди? – напористо спросил он.
- Каком письме? – Дьюлла нахмурила брови.
- Которое было адресовано некой матушке Зайчихе!
- О… - Дьюлла заметно смешалась. – Не понимаю, о чем вы.
- Письмо, написано вашей рукой, - торжествовал Адалмер. – Вы сообщаете, что приворожили братьев Босвел…
- Что вы такое говорите? – возмутилась она.
Рик хотел броситься вперед, но стражники удержали его, хотя и с трудом, а Адалмер продолжал:
- …и что умышленно скрыли правду о том, что провели ночь вместе с сэром Босвелом…
Дьюлла протестующее вскрикнула, зал ахнул, а Вальдетюр застонал, закрывая лицо ладонями.
- Да заткните его кто-нибудь! – заорал Рик, пытаясь вырваться.
Но заставить Адалмера замолчать сейчас могла бы только молния с небес.
- …а теперь хотите его смерти, чтобы скрыть позорную правду!.. – выкрикнул он в лицо Дьюлле. – Я говорил, что выведу вас на чистую воду! Вы лжете! Вы чуть не совершили убийство, почти такое же, как убийство лорда Клодвина!
- Вы забываетесь, - напомнил судья, но без особого рвения.
- У меня все, ваша честь, - ответил Адалмер с достоинством.
- Я… я… это немыслимо, - сказала Дьюлла дрожащим голосом. – Я пожалуюсь отцу…
- Думаю, леди напугана, и надо ее отпустить, - любезно разрешил судья, и Дьюлла бросилась вон, всхлипнув, а за ней поспешили фрейлины.
- Обвинение в убийстве необходимо снять, - напомнил один из членов судейства. – У обвиняемого неоспоримое алиби. На его месте я бы тоже молчал, пусть даже грозила бы плаха.
Кто-то из лордов посмотрел на Рика удивленно, кто-то завистливо, а Вальдетюр покинул зал суда, шатаясь, как пьяный. Его проводили парой смешков – действительно, забавно, что и красивые головы иногда обзаводятся ветвистыми рогами.
- Вы правы, - судья принял необыкновенно важный вид. – Обвинение в убийстве лорда Клодвина с сэра Босвела снято целиком и полностью. За уклонение от дачи показаний он приговаривается к штрафу в пять серебряных монет, а наказание за прелюбодейство будет назначено церковью.
Присутствовавший здесь епископ тут же кивнул, показывая, что решение услышано.
- Церковь назначает двухнедельную епитимью в виде усиленной молитвы и власяницы, - объявил он наказание.
- Что скажет на это его величество? – спросил вполголоса кто-то из лордов.
- Любопытно было бы взглянуть на него, когда ему доложат, - сказал кто-то еще тише.
И все заговорили быстро и сразу, кто шепотом и насмешливо, кто громко и возмущенно.
Рик понял, что теперь он никому не интересен. Злые человеческие языки нашли другую жертву.
49. Малиновка вьет гнездо
- Вы будете ужинать, леди? – спросила молоденькая служанка, боясь поднять глаза.
- Нет, благодарю, - ответила Дьюлла. – Я совсем не голодна.
Она стояла у окна, разглядывая кромку леса, видневшуюся там, где земля сливалась с небом.
- Зажечь свечи? – спросила служанка.
- Нет, мне приятнее в сумерках.