— Да ты шутишь!
— Нет, не шучу, — улыбнулась Джессика. — Надобность в твоих свидетельских показаниях полностью отпала, и ты можешь спокойно идти домой.
— Домой?! — недоуменно повторила Мэделин.
Джессика рассмеялась.
— Ну да, домой. Я позвоню тебе вечером и все расскажу. Теперь у меня есть важные сведения по этому делу.
Мэделин нерешительно встала. Такой поворот событий выбил ее из колеи. Джессика погрузилась в изучение документов, лежавших у нее на столе. Сообразив, что подруге не до нее, Мэделин вышла из кабинета. Целиком сосредоточившись на своих мыслях, она и не заметила, как оказалась в просторном вестибюле. Посетители и служащие сновали вверх-вниз по лестницам, и Мэделин вдруг остро ощутила всю отчужденность и холодность этого казенного учреждения. Ее охватило тоскливое чувство одиночества. Полное, безраздельное, безысходное. Впервые в жизни.
Работа давала Мэделин не только чувство творческого удовлетворения, но и уверенность в завтрашнем дне. Стоило ей вспомнить о своем офисе, куда ее должен был отвезти сотрудник Джессики, как у нее потеплело на душе. Ей сейчас очень одиноко, но вины за собой она не чувствует. Она просила Райана войти в ее положение, но он упрямо стоял на своем. Требовал того, что противоречит ее жизненным принципам.
Но кое-какой урок из жизни в горах она все же вынесла. Как только Мэделин появилась в своем офисе, она тут же пригласила в кабинет работников администрации и сообщила, что отныне все сотрудники офиса, и сама Мэделин в их числе, получают оплачиваемый компанией свободный от работы день специально для общения со своими детьми.
— Это обойдется компании в кругленькую сумму, — сразу же отреагировал главный бухгалтер.
— Меня не волнует, во что это обойдется, — возразила Мэделин. — Я хочу проводить со своим ребенком больше времени, чем раньше, — проговорила она, наблюдая, как у присутствующих от удивления вытянулись лица. — У меня есть дочь, — пояснила она в ответ на их недоумение. — Я никому не говорила о ребенке, так как мне казалось, что этим я оберегаю его от нападок прессы и праздного любопытства. Теперь я вижу, что ошибалась. Я хочу, чтобы каждый сотрудник мог в любое удобное для себя время провести весь день в кругу своей семьи, поиграть с детьми, поехать за город, пообедать вместе с ними. Ведь дети — самое главное, что есть в нашей жизни.
— Но это повлечет за собой колоссальные расходы, — повторил главный бухгалтер.
— Ничего не поделаешь, Макс, — возразила ему Мэделин. — Продукция нашего концерна рассчитана на самых маленьких. Дети — наша главная забота, без выполнения этого правила наши компании потеряют свое лицо.
— Компании потеряют на этом нововведении уйму денег, — настаивал Макс.
— Сейчас я вас обрадую. Во время своего отпуска я разработала эскизы для посуды и скатертей, сочетающихся по рисунку и расцветке, — как для взрослых, так и для детей. Они послужат объединению родителей и детей за обеденным столом. Я уверена, что это окажется для нас золотой жилой.
Макс улыбнулся и покачал головой.
— Вы, как всегда, доведете все до совершенства, и это положит начало новому направлению.
Мэделин, вдохновленная поддержкой сотрудников, направилась к своему креслу за письменным столом и тут увидела в проеме двери… Райана. У нее перехватило дыхание.
— Райан? — воскликнула она, удивившись не столько его появлению, сколько недосмотру своего секретаря, не доложившего о посетителе. — Что ты здесь делаешь?
Райан посмотрел на служащих, выстроившихся перед столом Мэделин, потом на нее. Весь его вид красноречиво говорил о том, что ему неловко разговаривать с ней в присутствии ее сотрудников, тем более что его смущали их изумленные лица. Откуда ему было знать, что ошеломил их не приход шерифа, а сообщение шефа, объявившего сразу же после возвращения из внезапного отпуска о наличии ребенка. Хотя и появление незнакомого мужчины — высокого, красивого, уверенного в себе шерифа — тоже произвело впечатление.
— Мы с вами еще обсудим это новое направление, — сказала Мэделин своим ошарашенным сотрудникам. — Можете идти и… закройте за собой дверь, — добавила она и, стараясь унять бешено колотившееся сердце, проговорила: — Пожалуйста, входи.
На смену посетителей ушло секунд пятнадцать. Толпа любопытных сотрудников не могла выйти из кабинета, не стрельнув глазами на стоявшего в дверях шерифа, а он не мог войти, пока все не уйдут. Когда наконец последний служащий вышел и дверь за ним плотно закрылась, Мэделин улыбнулась.