Пробиваясь как в туман от пролога к эпилогу.
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему - не наше дело,
Для чего - не нам судить.
Были дали голубы,
Было вымысла в избытке
И из собственной судьбы
Я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
Наводил о прошлом справки,
И поручиком в отставке
Сам себя воображал...
Точнее и лучше не скажешь!
Сокровенной мечтой Андрея было встретить здесь, где-нибудь в Мучном переулке, призраков-героев Гоголя и Достоевского! И один раз нечто подобное случилось! Поздним вечером он провожал Ольгу, было на удивление пустынно, и лишь по мостику через Мойку брел какой-то человек. Туман над рекой позволил разглядеть его только когда он приблизился и обратился к ним.
- Дайте, люди добрые, огоньку. Папиросочка у меня вот есть. Одна. Ну, да мне уже больше не надобно.
Совершенно бледное лицо, растрепанные длинные серые волосы, как будто ослепшие белесые рыбьи глаза, грязноватая полосатая пижама и... босой. В начале ноября! Руки и ноги тоже бледные, грязные. Он прикурил, поблагодарил поклоном и исчез. Натурально растворился в тумане! Пьяница? Сумасшедший? Призрак?! Ни крика, ни всплеска воды. Просто наш, отечественный, призрак!
Андрей направился в сторону Русского музея. Оставалось поужинать в "Бродячей собаке", если повезет, посмотреть на тамошнюю богему, может быть, будет некое театрализованное представление.
И в самом деле, кроме добротного ужина "давали" Даниила Хармса, тоже во вполне добротном исполнении. И весело.
Настроение было прекрасное, силы восстановились, пора на вокзал. Жаль, что даже известные репертуарные театры и, пожалуй, более даже столичные, уже не могут не нарядить "дядю Ваню" и "Бориса Годунова" в джинсы.
Все-таки Андрей устал и воспользовался предложениями стоявших у входа в вокзал группки людей насчет ночлега. Больше всего ему приглянулось место на Лиговке, в десяти минутах от вокзала. И хозяин квартиры с серьезным, как выяснилось позже в разговоре, именем Владимир Ильич, был солиден и внушал доверие. Пенсия бывшего инженера-маркшейдера не обеспечивала и скромных потребностей. Андрей хорошо понимал инженера, он сам два месяца назад испытал удовольствие от получения первых пенсий. "Неуверенность в завтрашнем дне" из-за малости даже суммарных доходов доцента плюс пенсионера "обреза?ла" разные жизненные планы и препротивно свербила в сознании.
До дома и обратно на вокзал к электричке Владимир Ильич довез на своей машине. Ему ведь попутно все: домой и на "работу" у вокзала.
Хорошо, что раннее утро, в электричке не душно, довольно чисто и малолюдно. "Через три часа буду на месте", - подумал Андрей и задремал под стук колес...
- 4 -
Встречать Андрея было не нужно, и ему не хотелось этого. От станции нужно было идти в направлении храма (храм всегда на возвышенном месте, и его видно отовсюду). Дорога змейкой следовала излучинам реки вверх, и вот, оставляя позади себя поле, засеянное чем-то желтым, открылся вид... на детский сон. Этот сон запомнился на всю жизнь. Сзади поле, слева вдоль дороги высокий, из бетонных плит забор, дорога, мощеная камнем, за забором несколько заброшенных строений среди соснового бора. Вот у забора знакомый по сну киоск рядом с автобусной остановкой, справа, через дорогу, несколько зданий застройки еще XIX века с сильно облупившейся лепкой и штукатуркой. На домах таблички: улица Вознесенская. Неплохо. Далее вдоль дороги вниз снова открылся вид на реку, строения закончились, и вверх потянулась грунтовая дорога, где виднелись за забором из рабицы парк и усадьба. Чувство покоя и тихой радости не покидало Андрея. И колени не болели от часовой ходьбы вверх-вниз.
Краеведческий музей располагался в небольшой классической русской усадьбе, видимо, не так давно отреставрированной. Широкая терраса с белыми колоннами, на террасу ведет лестница, тоже широкая. На террасе плетенные столик и два кресла. Усадьба отштукатурена в цвет охры, а мезонин, углы и окна с отделкой бледно-зеленого цвета. Умиротворенность.
Этот стиль Андреа Палладио, автора и городского дворца, и загородной усадьбы или виллы, и всевозможных ротонд, со времен позднего Возрождения "дожил" до советских Дворцов культуры и американских особняков. Наши "образованцы" любят по любому поводу "вякнуть", что "все это было". Да, конечно, было. Культура питается традициями. Палладио, например, в основу своих творений, положил традиции античной архитектуры.
Андрея ждали. Парадные двери открыла пожилая женщина. На вид ей было под восемьдесят, но эти глаза, темно-синие и глубокие, эта стать, эти аккуратно уложенные гофрированные молочные волосы, строгое фиолетовое платье выдавали вековые дворянские корни. Такие женщины, будучи молодыми, могли сочетать и лукавость взгляда на балах в блистательных залах, и непроницаемость глаз в тиши кабинета за томиком Ахматовой.
- Здравствуйте, Андрей Петрович, меня зовут Мария Родиславовна. Проходите в дом.
- Здравствуйте. Примите еще раз мои соболезнования, мы очень любили Георгия Натановича, но я не мог раньше...
- Хорошо, сударь, я понимаю. Поставьте поклажу здесь. Давайте попьем чаю, потом вам покажут усадьбу и вашу комнату. Умыться с дороги - по коридору до конца и налево.
Посмотрела как-то внимательно и обронила:
- Возможно, вы задержитесь здесь надолго.
Как так? Что за бесцеремонность? Ну ладно, отпуск доцента два месяца и есть временны?е возможности дней на 5 погрузиться и в мир бумаг Г.Н., и в мир берегов прекрасного Волхова. Но ведь и только. А на обратном пути побродить по историческим пригородам Санкт-Петербурга (подзабыл уже и Гатчину, и Стрельну). Еще хотелось из Питера прокатиться в Хельсинки дней на пять.
Он умылся и вернулся в комнату.
- Я должна вам сказать, что Георгий и я - дальние родственники. Эта земля - родина наших предков. В этом имении до революции жили и прадед, и дед, и отец Георга, видный астроном. Предыдущие поколения и вообще корни - в Российском флоте. Мои же корни в Силезии , но об этом в свое время.
Она о чем-то задумалась и продолжила:
- Вам следует также знать, что до образования музея здесь в 80-е годы был интернат, в котором я работала заведующей. Георг приехал из Петербурга сюда в 96-м, неожиданно (интернат к этому времени практически уже не существовал). Он ведь всегда отличался смелостью в мыслях и делах, глубоким остроумием и обожал яркие повороты и в истории, и в жизни. Он обратился в мэрию нашего городка с предложением организовать в усадьбе Краеведческий музей. И, представьте себе, только что победивший на выборах новый мэр дал распоряжение открыть музей. Мало того, этот чиновник надеялся прославить свою родовитую, кажется, из купцов, фамилию и в спонсорском широком замахе выделил средства не только на архивные материалы и экспонаты, но и на приобретение старинной мебели и предметов обихода. Я осталась помогать профессору и в делах музейных и ... Должность у меня - старший хранитель. - Мария Родиславовна усмехнулась. - Директором музея и научным консультантом временно теперь назначена моя внучка, Ирина, и... теперь вот вы, Андрей Петрович, становитесь хранителем... Извините, меня утомляют новые знакомства и ... объяснения... Гешины бумаги передаст вам Ириша.
Она сделала паузу, как-то боком отошла к шкафу, огромному, с фанерной отделкой из карельской березы, в трех створках медальоны: по центру большое овальное зеркало в орнаментальном обрамлении, по бокам круглые из буковых пород деревьев. Крепко сжала в худой старушечьей лапке бронзовую ручку створки шкафа в виде львиной головы и еле слышно проговорила:
- Наш Георг получил Имя и Провидение от Георгия Победоносца. Был и наказ... как убить Дракона.
Голос все тише.
- Один самец змеи оплодотворяет 3000 самок и они снова рожают...