На всех, кроме одного – своего прекрасного мужа.
Он статный, независимый, смелый, обворожительно красивый и благородный, совсем, как мой бывший друг Кальвадос.
От сердца до кончиков волос после сна разлилось умиротворяющее тепло.
Ожила ли я?
Думаю, что ожила и готова к новой жизни. — Касабланка стала неторопливо одеваться.
Сначала ботиночки, а потом – все остальное. – Ты развеселился, мой белый медведь?
Ты уже не похож на несчастное мокрое создание, которое булькало в ручье.
Касабланка спустилась вниз к хозяину и гостям.
Она достала кожаный кошелек и запустила в него пальчики: — У меня всего лишь два жалких медных сольди за шикарный завтрак, – девушка хотела хоть как-то расплатиться. – Если вы не возражаете, хозяин, то я вам покажу… — Голос Касабланки дрогнул.
На ее ладони блестела новенькая серебряная монета в пять лир. – Я точно знаю, что у меня никогда не было серебряных денег. – Касабланка остро взглянула в глаза хозяина. – Наверно, пока я спала, кто-то вошел тихо в мою комнату и вложил монету в мой кошелек.
Больше он ничего никуда не вложил?» — Касабланка не спускала глаз с хозяина.
В ответ владелец остерии только загадочно улыбнулся.
Касабланка протянула монету в пять лир хозяину.
«Я не возьму с тебя за ночлег, красавица, – хозяин великодушно отказался. – Лишь отдай мне десять сантимов за свиные хрящики, которые съел твой замечательный белый медведь и вдобавок к десяти сантимам подари мне белого медведя».
«Я не отдам Буль-Буль просто так, – Касабланка ответила после долгого раздумья. – У него очень дорогая шкура, стальные мускулы и хорошо развитые лапы.
Даже, если я буду голодать, то поделюсь с Буль-Булем последним омлетом.
Я привыкла к белому медведю, и сердце мое принадлежит ему».
«Оставайся же ты тогда с белым медведем», – хозяин потерял интерес к моей девушке.
Я, наоборот обрадовался, заурчал.
Расставаться с Касабланкой мне не хотелось.
Пусть она не моя, пусть под запретом наша дружба, но я еще не насытился первозданной красотой девушки.
Целый день Касабланка заходила в разные богатые дома и спрашивала достойную работу для себя.
Но обычно хозяева и Касабланка не сходились в цене, поэтому расставались.
Наступал вечер.
Один из тех замечательных теплых бархатных вечеров, которыми изобилует побережье Эгейского моря.
Касабланка приняла решение заночевать в оливковой роще.
Как только она прилегла на постель из душистой травы, как только звезды осветили ее прекрасное лицо, послышался конский топот, и раздались дикие крики.
На нас налетели горные разбойники.
В темноте они не заметили, что платье на Касабланке бедное.
Разбойники приняли Касабланку за барышню, которые любят по ночам бродить под звездами.
«Ну, богачка, какой ценный выкуп ты дашь за себя? – атаман разбойников спросил Касабланку. – Не спеши с ответом до утра.
Утром мы рассмотрим тебя целиком и примем решение.
А сейчас мы очень устали и ничего не можем.
Отправляйся в пещеру спать».
Касабланка повиновалась с неохотой.
Она в пещере прилегла на кровать, но раздеваться на ночь не стала.
«Попали мы с тобой в беду, Буль-Буль, – Касабланка не казалась испуганной. – Но ты же спасешь меня, мой белый медведь? — Рука Касабланки обжигала меня даже через мою накидку.
Утром Касабланка пристально рассматривала меня. – Мне приснился восхитительный сон, Буль-Буль.
Я в шелковом платье, шитом золотом, восседаю на белом породистом жеребце.
Жеребец играет подо мной, косит глазом, но видно, что он гордится своей прекрасной наездницей.
Вокруг - море цветов и розового нефрита.
Жеребец по мраморным ступеням бережно спускается в толпе рабов.
Рабы низкими поклонами встречают меня, кланяются.
Отовсюду слышится изумительная музыка.
Прибежали охотничьи собаки, влетели охотничьи соколы.