— А что для тебя любовь, Ясмина?
— Любовь к тебе, Елисафета, это моя жизнь.
— Спасибо, Ясмина, – Елисафета ответила с душевным порывом.
— Спасибо-то, спасибо, а вот ты играешь в любовь с Мальвой.
— Опять ты за свою ревность, Ясмина.
Я держу тебя за грудь, а ты продолжаешь ревновать.
— Ты? Ты держишь меня за грудь? – Ясмина взвизгнула.
— Опять я на Мальву попала? – Елисафета прошептала виновато.
— Мальва, да отзовись ты, хотя бы тогда, когда Елисафета тебя лапает, – Ясмина показала свой буйный южный темперамент. – На палубе ты произнесла о капитане целую пророческую речь.
Даже слепая прозорливая Гульфия смотрела на тебя во все глаза.
— Ясмина, слепая не может смотреть во все глаза.
— Слепая не может, а Гульфия может.
— Молчит, – Елисафета произнесла после долгой паузы.
— Ты ее потереби, вот и скажет что-нибудь, – Ясмина ехидно посоветовала.
— Лучше я тебя потереблю, Ясмина.
— Меня?
— Тебя.
— Теми же руками, которыми трогала низ живота Мальвы?
— Теми же руками, и никуда ты от меня не денешься, Ясмина.
— Если не денусь, то я сдаюсь, – Ясмина засмеялась.
— Ясмина?
— Опять на Мальву наткнулась?
— Нет, наоборот, боюсь ее потрогать, потому что ты опять устроишь сцену ревности.
— Жгучий стыд сжигает меня за тебя, Елисафета.
— Ты великодушна, Ясмина.
— Ты унижаешь меня, а я великодушничаю.
— Не унижаю.
— Хорошо, Елисафета, я сама до тебя дотронусь.
— Жду с дрожью, – Елисафета отозвалась и обозначила себя голосом.
— Что-то не чувствую твоей дрожи под своей рукой, – Ясмина промурлыкала. – Так нравится тебе, Елисафета?
А так?
— Спасибо за ласку, Ясмина, – на этот раз Елисафета нервно захихикала. – Но я не чувствую твою руку на себе.
Поэтому ты и не ощущаешь мою дрожь, что лапаешь Мальву.
— Ой, – Ясмина вскрикнула.
— Вот тебе и ой, – Елисафета мстительно засмеялась.
— Мальва, ты издеваешься над нами? – Ясмина произнесла сквозь зубы. – Не молчи, когда тебя лапают.
Скажи – вы ошиблись телом, девочки.
Или ты, нарочно, делаешь вид, что сумасшедшая, бесчувственная, а сама нас используешь?
— Использует! – Елисафета ответила, потому что Мальва молчала.
— Не трогай ее, она далеко отсюда своим разумом, — Ясмина вздохнула. – Ничего не чувствует, ничего не слышит и не видит, ничего не понимает.
Она даже не знает, что плывет в трюме корабля, на который напали пираты.
Мальва одна в своем мире, а не с нами в грязном чулане.
— Ага, ничего не чувствует и не ощущает, – Елисафета засмеялась. – Ясмина, если ты нащупала Мальву в темноте, то наверно, почувствовала, что у нее грудь напряглась, соски задеревенели.
А внизу…
— Елисафета, это твоя ладонь?
— Моя.
— Наконец, мы встретились.
— Наконец, дотронулись до друг дружки.
— Елисафета, а давай попробуем привести Мальву в чувства.
— Ясмина, ты думаешь о том, о чем же я?
— Да, это только маленькая шалость.
Я же тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, Ясмина, но пошалить не против.
— Посмотрим, реагирует ли Мальва на ласки.
— На внешние раздражители.
— На внешние раздражители.
— Это в лечебных целях, только для спасения здоровья Мальвы.
— Разумеется, это же не нужно нам, а нужно ей.
Елисафета и Ясмина в четыре руки пытались, по-своему, расшевелить Мальву.
Молчаливая Мальва никак дыханием и вздрагиваниями не реагировала на откровенные ласки двух заговорщиц.
— Молчит, — через пять минут Елисафета произнесла с недоумением. – Но по всем признакам она того – уже побывала на облаках.