Она повторяла за отцом.
— Соломон возьмет тебя любую, даже порченую, – Клаус на слове «порченую» сдвинул брови. – Ты была в плену, а красавиц в плену не оставляют девственно чистыми.
— Отец, что ты говоришь?! – глаза Ясмины распахнулись.
— Вы осмотрите вашу дочь внимательно, с пристрастием, – Елисафета отозвалась с диванчика. – Она виновата, что ее продали в рабство.
Мало ли какую заразу принесет в дом своего мужа.
— Вы, леди, начинаетесь мне нравиться все меньше и меньше, – Клаус сверкнул глазами на Елисафету.
— Я должна вам нравиться? – Елисафета произнесла спокойно.
— Отец, но я и Соломон не знакомы, – Ясмина побледнела.
— Разве тебя это тревожит, дочка? – Клаус ласково провел рукой по волосам Ясмины. – Главное, что я согласен.
— Но не ты же выходишь замуж и женишься, – щеки Ясмины горели алыми маками.
— Ясмина, тебе нравится Соломон? – Клаус спросил прямо.
— Мне? Ну, Соломон, как мужчина выглядит представительно, – слова давались девушке с огромным трудом.
— Представительно, – Клаус загрохотал смехом. – Лучшая похвала для купца – выглядит представительно.
— Но, отец….
— Никаких но, дочка, даже, если бы не нравился, то я тебя не спрашиваю.
Не молодые люди женятся, а женятся капиталы.
— Отец…
— Отныне муж твой Соломон – отец тебе, Ясмина, – Клаус прислушался к шуму на палубе. – Соломон, нравится тебе моя дочь?
— Девушка молодая, здоровая, без внешних признаков болезней, – Соломон раскачивал головой из стороны в сторону. – Она будет хорошей матерью моих детей, уважаемый Клаус.
Но больше всего мне в ней нравится, что она ваша дочь.
Я буду уверен за наши сделки.
— Слова не мальчика, а мужа, – Клаус пришел в восторг. – Клаус и Ясмина, я благословляю вас.
Как только вернемся, так сыграем свадьбу и закатим пир.
— Пир, но умеренный, – Соломон поднял указательный палец. – Сейчас мясо, рыба и фрукты в цене.
Свадьбу сыграем, а пир закатим по осени, когда все станет дешевле.
Ну, пир только для нужных людей!
— Соломон! Ты не Соломон, а – Соломонище! – Клаус прослезился.
Взгляд на Соломона более теплый, чем на дочь.
— Клаус, не знал, что ты распродал запасы зерна, – в каюту капитана протиснулся купец Генрих. – Я не успел, занят был другими делами.
— Уважаемый Генрих, – Клаус пожал две руки Генриха. – Я уверен, что те дела, которые помешали тебе распродать зерно, более прибыльные, чем мои. – Клаус не сводил глаз с Гульфия: — Я вижу рядом с тобой девушку неписаной красоты.
— Моя жена, – Генрих прокашлялся в кулак. – Гульфия. – И после непродолжительной паузы добавил. – Она слепая.
— Вторая жена, – глазки Клауса забегали. – Мы, купцы, всегда вдали от родного дома.
Вторая жена – походная, просто необходима.
— Я рад, что ты меня поддерживаешь, Клаус, – Генрих оглядел каюту.
— Купец купца всегда поймет и поддержит, – Клаус потирал руки. – Познакомься: моя дочь Ясмина и ее жених Соломон.
— Соломон? – Генрих пожал руки молодому мужчине. – Вот ты, как, Клаус.
Укрепляешь свое дело.
Очень и очень мудро.
Соломон – надежный и осмотрительный купец. – Генрих знал и Соломона. – Вот только одна деталь мешает, – Генрих причесал пятерней бороду. – Ясмина – моя рабыня.
Я приобрел рабынь во дворце Повелителя.
— Ясмина – моя дочь, которую похитили и продали в рабство, – Клаус продолжал улыбаться.
— Конечно, твоя дочь, уважаемый Клаус, – Генрих усмехнулся. – Но и рабыня моя одновременно.
Я собираюсь получить за нее хорошие деньги.
— Генрих, а то, что мы выручили вас из плена пиратов, ничего не стоит? – Соломон выступил вперед. – Я подсчитал…
— Соломон, подожди, я сам объясню уважаемому Генриху, сколько что стоит, – Клаус на два шага отошел от Генриха.
В каюту вошли пять вооружённых солдат. – Корабль пиратов является моей собственностью…