Но опытные воины были готовы ко всему: даже – к сопротивлению обнаженной хрупкой красавицы.
На Елисафету набросили сеть, а затем быстро и ловко связали.
Соломон внимательно следил за действиями солдат.
— Очень хорошо, не надо тратиться на одежду рабыни, – молодой купец обошел связанную Елисафету по кругу. – Все равно вас продают голыми.
— Только не закатывай истерику, Соломон, – Елисафета произнесла ровно, без надрыва.
Она казалась совершено спокойной и равнодушной к тому, что снова оказалась в плену.
— Я? Истерику? – Соломон расхохотался. – Ты мне нравишься, племянница лорда Мальборо.
Нравишься, это означает, что я продам тебя еще дороже, чем задумал. – Соломон кивнул воинам.
Елисафету вывели на палубу и привязали к одной веревке к остальным пленникам.
Слепая Гульфия прошла мимо Елисафеты и остановилась около Мальвы.
— Мальва, я видела… но не четко…
Скажи, это ты привела купца Клауса на корабль пиратов?
Ты заставила воинов Абдурахмана нас отпустить?
Ответь мне, Мальва, прежде чем тебя уведут. – Гульфия застыла около рыжеволосой пленницы.
Мальва с белейшей кожей, которую уже не сможет пробить ни один солнечный луч, кожей, отбеленной одиннадцать лет в подземелье дворца повелителя, ничего не отвечала.
Она по-прежнему бессмысленно смотрела поверх голов.
Слышала ли она вопрос прозорливой Гульфия, или не слышала.
Понимала ли, где находится, и что ее снова продадут в рабство, или не понимала.
Безучастная к своей судьбе, ко всему происходящему, Мальва стояла не шелохнувшись.
Гульфия не дождалась от нее ответа и направилась к своему любимому Генриху.
— Мальва. Меня зовут Мальва! – чуть слышно произнесла рыжеволосая, которую все считают безумной.
Конец