— Сразу видно, чему ты обучаешь своих богатых подопечных, – Елисафета вернулась в фонтан и снова опустилась в прохладную воду.
— Холодной водой не охладить пыл, – Кассандра произнесла грустно. – Когда внутри все пылает, есть только один выход.
Вернее – два.
Один – смерть, второй…
— Я догадываюсь о втором выходе, – Елисафета водила руками в воде. – Не нужно подробностей.
И еще – мне не очень нравится, что ты мной управляешь.
Я сама привыкла быть главной.
Не нравится, но признаю с почтением, что у тебя получается управлять мной.
Злюсь, но соглашаюсь, соглашаюсь и злюсь на тебя.
— Ты теперь веришь, что мои воспитанницы могут управлять мужчинами? – Кассандра протянула руку и прикоснулась пальцами к плечу Елисафеты.
Снова девушку пронзила молния. – Интонация, взгляд, улыбка, полуулыбка, капризы, мимолетные обещания, которые ничего не стоят, взмах ресниц, невинный поцелуй, прикосновение, опущенные глаза, – Кассандра улыбалась. – Не то, что ты подумала раньше.
А думала ты о том, что девушка может заинтересовать мужчину только одним способом – плотскими утехами.
Ты узнаешь, что одного тихого слова и полуулыбки достаточно, чтобы навсегда завладеть сердцем самого недоверчивого и непокорного Повелителя.
— Я узнаю? – Елисафета усмехнулась. – Ты берешь меня, рабыню, себе в ученицы?
— Ты никогда не считала себя рабыней, Елисафета.
— Откуда ты знаешь?
— Читать по глазам должна уметь каждая женщина.
— Что же ты еще прочитала по моим глазам?
— Холод, решительность, наступление.
— Это пустые слова, пифия.
— Я не пифия, я иногда пророчествую над расщелиной, – Кассандра покачала очаровательной головкой. – Но не до фанатизма пророчествую.
Дым за меня говорит, а не я.
Я свое здоровье берегу.
— В твоем возрасте не задумываются о здоровье, – Елисафета присматривалась к женщине. – Ты ненамного меня старше.
— Мне двадцать пять лет, Елисафета, – Кассандра произнесла с гордостью. – Я расскажу тебе, что женщина может покорять, быть желанной в любом возрасте.
Поэтому плотские утехи – всего лишь самая малая власть, которую женщина имеет над мужчиной.
— А над женщиной?
— Тебя интересует власть над женщинами, Елисафета?
— Над всеми власть меня интересует.
— Тогда я уже в твоей власти, — в глазах Кассандры плясали солнечные зайчики.
— Так я и думала, — Елисафета руками подняла тучу брызг. – Все так хорошо начиналось, а заканчивается обыкновенно.
Ты находила подход ко мне.
— Я пошутила, — Кассандра, как ребенок беззаботно рассмеялась и хлопала в ладоши. – Ты поверила, поверила!
Я поймала тебя, поймала.
— Поймала?
— Поймала.
— Я не поймана, я далеко от тебя.
— Я поймала, что ты поверила в то, во что хотела поверить.
— Разве это плохо – верить в то, во что веришь.
— Это прекрасно, но ты поверила в то, во что я хотела, чтобы ты поверила.
— Это нормально.
— Это и называется подчинить.
— Ты не подчинила меня.
— Но ты уже тянешься, тянешься, Елисафета.
— Кассандра, ты женщина, а рассуждаешь, как философ.
— Философия – плохо, недостойно женщины?
— Конечно, философия плохо и недостойна женщин и мужчин.
Я думала, что мудрость…
— Мудрость не в словах, а в делах, Елисафета.
— Странно ты говоришь, Кассандра.
То, как женщина, то как мужчина.
— Елисафета, нет разницы между мужчинами и женщинами.
— Разве нет разницы? – Елисафета повернулась к Кассандре блестящей спиной.
— Нет разницы, кого покорять: Королеву или Короля.
Перед тобой человек, и ты должна его подчинить.
— Интриги мне знакомы.