Становится добреньким, ласковым, возвышенным.
— Как Добронрава, – Уайт облизнул губы.
— Кстати, Добронрава и Мальва сюда заходили? – Елисафета расспрашивала и в то же время уминала за обе щеки сыр, хлеб и виноград.
— Заходили, схватили по лепешке и по персику и сразу убежали на работы.
— Убежали? – Елисафета от удивления даже перестала жевать. – Мальва тоже бежала на работу?
— Мальва не бежала, – Сириус нарезал тонкими ломтиками мясо на блюдо.
Наверно, для хозяина и учеников. – Добронрава водит Мальву за собой.
Мальва покорно выполняет все, что Добронрава говорит.
Даст ей Добронрава метлу, покажет, как мести, так Мальва метет безумно, пока Добронрава ее переставит на другую дорожку.
— Добронрава говорила, что и на кухне нужно работать.
— На кухне мы сами управимся, – Сириус отодвинул блюдо с сыром. – Если вы начтете здесь хозяйничать, то нам придется на вас кричать.
Это не устраивает ни вас, ни нас.
— Почему же это вас не устраивает? – Елисафета склонила головку. – Вы же, мужчины, мечтаете, чтобы девушки вам подчинялись.
— Подчинялись, но не на работе, – Сириус рубанул ножом – чуть палец себе не отрезал. – Щелкнул бы я тебя пальцем по носу, Елисафета, но боюсь.
— Правильно, что боишься, Сириус, – Елисафета засмеялась. – Тогда мне придется тебя убить.
— Шутки у тебя, Елисафета, жестокие.
— Шутки у меня жестокие, – Елисафета похлопала Сириуса по плечу и собралась уходить.
Сделала несколько шагов и остановилась:
«Подчинить. Почему не начать с Сириуса и Уайта?
Неужели, я настолько в себе не уверена, что не доверяю себе?
Или считаю, что не стоит тратить время на Сириуса и Уайта, как и на Патрокла?
Нет, я обязана – хотя бы для самоуверенности.
Но как?
Как я подчиню их?
Это же нужно долго учиться у Кассандры.
Телом нельзя заманивать, да и не стала бы я телом.
Еще чего не хватало». – Елисафета недовольно фыркнула, как молодая сноровистая кобылица.
— Соли много в сыре? – Сириус улыбнулся.
— Сириус, – Елисафета хотела продолжить, но понимала, что слова не главное.
Она попыталась вести себя так, как Кассандра.
Хотя бы – чуть-чуть похоже.
— Да, Елисафета, – Сириус занес нож над головкой сыра, и не опускал.
— Сириус, Елисафета произнесла после длительной паузы.
Рот Сириуса распахнулся и застыл.
— Уайт, – Елисафета грациозно обернулась к Уайту.
— Да, Елисафета, – Уайт замер.
— Уайт, – снова после продолжительной паузы Елисафета тихо сказала.
Она развернулась и медленно поплыла по тропинке.
За спиной – ни звука.
Елисафете стоило больших усилий не обернуться и посмотреть на признак тишины.
«По-моему, что-то немного получается», – Елисафета позволила себе улыбнуться.
Со спины не видно ее выражение лица.
Добронрава и Мальва трудились около мраморных статуй.
Добронрава работала в полную силу – метлой сгоняла соринки с идеальной дорожки.
Мальва водила метлой – и вряд ли ее действия можно назвать осмысленными.
— Все равно нападает новой работы к вечеру, – Елисафета подняла свободную метлу, осмотрела.
Из рук орудие труда не выпускала, но и к работе не приступала.
Добронрава искоса посматривала на Елисафету.
— Полное безумие – пытаться исправить то, что сотворила природа, — Елисафета следила за размеренными движениями подруг по несчастью.
— Мы – люди, мы – творцы.
Мы должны переделать природу так, как нам надо.
— Это уже философия, Добронрава, – Елисафета усмехнулась. – Скажи об этом Патроклу.
Кстати, он приближается со своими учениками.
Наверно, хочет снова на нас показывать и на нашем примере ругать всех женщин.