Я обнищал, то есть жил и питался за счет родителей.
Меня перестали уважать патриции и старые друзья.
Больше не приглашали на философские беседы в термах.
А, если я приходил сам, то не приглашали даже присесть на колени.
Мне стало так плохо, что питался я для поддержания сил только одним мясом.
Однажды я шел от пастухов с овцой на плечах.
Устал, опустил забитую овцу на мраморный жертвенник.
Прилетел огромный орел и унес мою овцу.
Я воздел руки к небесам и погрозил кулаками богам Олимпа:
«Вы делаете меня несчастным, а сами пируете».
В то место, где я стоял, ударила с Олимпа молния.
Она задела край моей туники и прошла между ног.
Я понял, что это было мне предупреждение, чтобы я не роптал.
Я опустил голову и отправился в розовый родовой дворец.
По дороге я увидел торжественную процессию.
Сам центурион с всадниками ехал в гости к нашим соседям.
«Отправлюсь я тайно на пир, – я принял решение. — Затеряюсь между гостей на оргии.
Хозяин не заметит меня сразу, поэтому не прогонит».
Я прошел за всадниками и центурионом.
Как и рассчитывал, меня не заметили в толпе.
Я присел к столу и стал веселиться.
Когда наелся, напился, насмотрелся всякого, то засмеялся.
«Чему ты радуешься, юноша?» — центурион спросил меня.
«Я радуюсь, что кончилась черная полоса невезения в моей жизни. – Я доверился центуриону.
Глаза у него добрые добрые. – Каждое утро я щеткой чистил красные туфли.
Так мне пропавший дядя Вахтанг завещал.
Каждый раз, когда я садился за стол, то требовал выдержанного анжуйского сортового вина.
Когда забеременела моя рабыня, то я продал ее на невольничьем рынке.
После всего я нес тушу овцы на плечах.
Прилетел гигантский орел и украл у меня мясо».
«Во все могу поверить, кроме того, что ты каждый день пил анжуйское редкое дорогое вино, – центурион облизнул внезапно пересохшие губы. – Ты – юный красивый лжец».
«Я не лгу, я пил всегда сортовое анжуйское дорогое вино.
И сегодня я пил». – Я откинулся на колени рабов и захохотал.
«Хозяин, – центурион грозно сдвинул брови. – Это юноша Лукреций утверждает, что каждый день пил сортовое дорогое анжуйское.
Лжет ли мальчик?»
«Лукреций каждый раз заказывал дорогое анжуйское, – хозяин заметил меня. – За это Лукреция перестали приглашать в приличные дома.
Сегодня я приготовил для тебя, центурион, два кувшина оставшегося древнего анжуйского.
Лукреций тайно пробрался на наш пир и выпил вино, которое предназначалось тебе, центурион».
«Ах, ты маленький красивый мерзавец, – центурион рассвирепел.
Он схватил меня за ухо и вывел с оргии. – Ложь во спасение не поможет».
Надо мной смеялись, меня награждали тычками и подзатыльниками.
Меня пинали ниже пояса здесь и здесь. – Лукреций задрал тунику и показал Елисафете места, куда его пинали.
— Не видно следов от ударов, – Елисафета насмешливо рассматривала юношу, который ничего не стыдился.
— Потому что это было давно, синяки уже ушли, — Лукреций опустил край туники. – В унынии я тогда отправился на овчарню, чтобы повеситься на крюке.
Никогда до этого ни разу не вешался.
Когда на пустой овчаре я подвесил себя на крюк для туш, то крюк вырвался из потолка.
На меня посыпалось золото и драгоценные камни.
Я выбрался из кучи драгоценностей, осмотрел ее и понял: что до конца дней своих могу теперь каждое утро менять сандалии и туфли.
Каждый раз могу заказывать дорогое сортовое анжуйское вино.
Когда забеременеет – неизвестно от кого – очередная моя рабыня, то смогу ее без волнения продать на невольничьем рынке.
Я построил новый дворец на территории наших земель.
Жизнь веду изнеженную и сладкую.
Сосед узнал о моем нахлынувшем богатстве и рассказал всем уважаемым людям.