Я буду служить вам верно.
— Зачем мне ты, мне женщина нужна, – покупатель грубо оттолкнул мужа плачущей молодой женщины.
— Бедненькие, – глаза Добронравы налились слезами.
— Я, пожалуй, заберу себе эту, с белыми волосами, – стражник Бойко, наконец, решился и с вопросом посмотрел на Соломона.
— Я, как доблестному стражу, сделаю вам скидку, — Соломон пригладил волосы Елисафеты. – Тысяча дирхемов за эту пленницу – небольшая цена.
— Тысяча дирхемов за девку? – у стражника глаза полезли на лоб. – Посмотри на ее узкие бедра и длинные ноги.
Она на ногах не устоит.
Волосы белые сейчас не в моде.
Грудей почти нет, кожа белая.
Я хотел по дешевке эту девку взять, за пару дирхемов.
Ты шутишь, уважаемый.
— Эта девушка долгое время была моей женой, – Соломон скрипнул зубами, словно натурально злился. – Мне с ней не хочется расставаться и за тысячу дирхемов.
Но вам уступлю за девятьсот.
Я чувствую свою вину перед всеми.
— Какой вы добрый, Соломон, – Добронрава засветилась от счастья.
— В этой неуютной обстановке я ощущаю себя вазой, – Елисафета сверкала голубыми льдинами очей. – Оказывается, что я долгое время была женой.
— У нее ребра просвечивают, – Бойко дотронулся до грудной клетки Елисафеты.
— Так сейчас модно у северных девушек, — Соломон свысока смотрел на стражника. – Лечебное голодание.
— Она больная? – Бойко убрал руку.
— Нет, наоборот, Елисафета поразительно здоровая.
Ребра об этом показывают.
— Я думал, что худоба – признак болезни, а округлости – от здоровой жизни, – Бойко высунул язык.
Вокруг собирались любопытные и покупатели.
Осматривали живой товар, трогали, заглядывали во рты, заставляли пленников подпрыгнуть и сжать кулаки.
— Эта девушка сложена по последней моде, – Соломон повторил.
Он нарочно говорил громко, чтобы его слышали и другие покупатели, кроме несерьезного стражника Бойко. — Подобных в Копенгагене называют статуями, или моделями.
— Знаем мы ваши сказки, сказки купцов, – бородатый покупатель с большим животом провел рукой по шее Елисафеты. — Никакая она не здоровая.
Ты бы еще рассказал, что худых девушек замуж берут. – Покупатель с презрением смотрел на Елисафету. – Эта будет жить со мной и разъестся.
Я беру ее только за необычный цвет волос и глаз. – Покупатель, несмотря на то, что на словах интересовался волосами и глазами Елисафеты, все же ощупывал ее ягодичные мышцы, вернее – попку.
Сначала никто не понял, что произошло с покупателем.
Он охнул, согнулся, две секунды простоял переломленный в поясе, затем упал на колени перед Елисафетой.
Руками зажимал низ живота.
— Она… она… — покупатель хрипел. – Ударила ногой меня по кокосам.
— Откуда у тебя кокосы, презренный раб, – Елисафета налилась гневом. – Две виноградины с гороховый стручок, да и те высохшие. – Слова Елисафеты вызвали хохот у окружающих.
К Елисафете потянулись люди.
Каждый хотел рассмотреть пленницу, которая осмелилась ударить мужчину ногой, да еще и по виноградинам внизу живота.
— Ваша рабыня ударила почтенного покупателя, – к Соломону через толпу пробирался стражник. – Вы знаете, уважаемый…
— Никого она не ударяла, – небольшой мешочек с монетами перешел к стражнику.
Соломон не смутился, что до этого говорил, что денег у него больше нет. – Покупатель все придумал, чтобы сбить цену на мою рабыню.
Кто? Кто видел, как она ударила ногой в низ живота?
— Я видела, – Добронрава поправила волосы. – Это так жестоко – бить.
Несчастный мужчина.
— Слова рабыни ничего не значат, – подогретый деньгами стражник встал на сторону Соломона.
Даже помогал в торговле: — Расходитесь или покупайте.
Нечего без денег толпиться и щупать.
— Сколько? Сколько она стоит теперь? – Ударенный приходил в себя. – Я покупаю ее, чтобы с живой содрать шкуру.