- За что?
- Вам привет от Киселева Николая Сергеевича, - и раздался выстрел.
Потом они облили всё помещение бензином, подожгли, и
ушли с чувством выполненного долга.
- Понятия не имею, кто этот тип, - вздохнула Оксана, - но я
теперь боюсь, что они решат добить меня. Всё-таки свидетель. Мне страшно.
- Не волнуйся, - воскликнула я, - может, они и не знают, что ты выжила. Пожар был? Был. Они в тебя стреляли, наверняка уверены, что убили.
- Ох, страшно мне, - вздохнула Оксана.
Я, как могла, успокоила Оксану, и вышла из больницы. Метель сегодня перестала, и с утра пошёл ливень. И я, вместо шубки, надела синие брюки – капри в облипку, красные сапожки, зелёный свитер, и красный, кожаный плащ.
Завершала ансамбль моя любимая сумочка в виде кошек.
Пару минут я стояла, потом закрыла жёлто-синий зонт, и вошла в небольшое, но уютное кафе.
Заказала свои любимые эклеры с заварным кремом, и кусок шоколадного бисквита, чашку каппучино, и задумалась.
Как всё-таки дядя Фриды сумел всё это проделать? Если бы она была взрослой, совершеннолетней, тогда понятно.
Но она ребёнок! Решив лишний раз удостовериться, я набрала домашний номер, и попросила Анфису Сергеевну позвать Фриду.
- Фрида, скажи мне, как имя-отчество у твоего дяди? – спросила я.
- Николай Сергеевич, а что? Вика, вы всё-таки этим занимаетесь? Но ведь ваш муж ругаться будет.
- Не будет, если не узнает, - вздохнула я.
- Поняла, - засмеялась Фрида, - от меня он точно ничего не узнает. Но я всё же переживаю за вас. Вы чуть не сгорели.
- Милая, я и без тебя в историю влипну, - засмеялась я, - я и так уже на примете у милиции. Пока.
- Всего хорошего, - воскликнула Фрида, и отключилась.
Значит, это дядя Фриды убил нотариуса, и чуть не убил его секретаршу. Что же мне делать?
Эх, вот бы проникнуть в дом Киселевых. Я ещё раз позвонила домой, выяснила, где раньше жили Киселевы, и позвонила им. Честно говоря, я не знала, что им скажу. Просто решила поимпровизировать по ходу дела.
- Слушаю, - раздался девичий голос.
- Мне нужен Николай Сергеевич.
- Здесь такой не живёт, - растерянно ответила девчонка, - вы,
вероятно, ошиблись. По какому номеру вы звонили.
Я покорно назвала номер, и моя собеседница воскликнула:
- Это наш номер.
- Марина, с кем ты треплешься? – раздалось в трубке сердитое сопрано, - мне позвонить надо, вешай трубку.
- Простите, - воскликнула я, понимая, что, скорей всего, в доме два телефона на одном номере, - мне нужен Николай Сергеевич Киселев.
- Киселев? – переспросила женщина, - он здесь больше не живёт. Он продал нам квартиру, и переехал.
- А вы не подскажете его новый адрес, или хотя бы телефон?
- Вы из агентства?
- Из агентства? – удивилась я.
- Да, он нам недавно позвонил, и предупредил. Мол, от него прислуга ушла, хочет нанять новую. Обратился в агентство по найму, вернее, его супруга обратилась, и случайно продиктовала старый телефон. Они, конечно, исправили ошибку, но мало ли.
- Да, я из агентства, - воскликнула я, и возликовала.
Вот он, шанс. Шанс попасть в дом Киселевых, не вызывая подозрений, и всё там разведать.
Получив номер телефона Киселевых, я поехала к Диме. У него в это время шло совещание, я прождала минут пятнадцать, и, наконец, получила возможность пообщаться с ним.
- Что случилось, дорогая? – устало спросил он, глядя на меня. Выслушал меня, закурил, и покачал головой.
- Ты в своём репертуаре. Чего ты от меня-то хочешь?
- Мне нужна страховка, - пояснила я, - кто-то должен знать, чтобы, в случае чего, спасти меня.
- Что ж к своему супругу не обратишься? – ухмыльнулся он.
- Дим, - я подпёрла кулачком подбородок, - ты прекрасно знаешь, почему я пришла к тебе.
- Ладно, ладно, хорошо.
- А что ты своему любимому мужу скажешь? Куда исчезнешь на несколько дней.
Я задумалась. Действительно, надо что-то придумать, чтобы
Макс ничего не заподозрил.
- У меня идея, - подал голос Дима, - ты скажешь, что срочно
уезжаешь в Париж.
- Зачем? – задала я встречный вопрос.
- А ему не обязательно знать, зачем. Скажешь, договариваться о поставках... вина, или сыра.
- Устриц, - воскликнула я, - еду в Трувиль, чтобы договориться о поставках устриц в свой ресторан.
- Трувиль, - вздохнул Дима, - помнишь наши две недели в Трувиле? Нам так хорошо было вместе.
- Давай не будем, - воскликнула я, а на душе стало тоскливо.
- Малыш, - Дима встал из-за стола, подошёл ко мне и сел рядом, - вернись ко мне. Ты же несчастна, я вижу.
- Ты сам во всём виноват, - в который раз ответила я.
- В чём я виноват? Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы всё было, как прежде. Делай, что хочешь, можешь разобрать мой склеп по частям, и сделать всё на свой вкус. Я стерплю всё, даже портреты кошек в спальне.
Я изумлённо уставилась на него. Димина квартира просто нечто, и я, особа невоздержанная на язык, называю его жилище склепом.
Его квартира больше напоминает средневековый замок.
Едва переступаешь порог, то создаётся ощущение, будто проваливаешься во времени и пространстве.
Всюду висят картины в дорогих, старинных рамах. Бордовые, либо кроваво-красные портьеры, старинная мебель.
Всё мрачно и темно, освещение тусклое. Дима не скряга, и на электричестве он не экономит, просто ему так нравится.
Я никогда не понимала его, и, оказавшись впервые в его квартире, испугалась. Тогда я попыталась что-нибудь там переделать, купила розовые занавесочки, подушечки, и тем же вечером Дима устроил мне скандал.
С тех пор я объявила ему войну.
Я поняла, что обстановка в квартире – его больное место.
Он любит готику, и поделать с этим я ничего не могу. И я стала покупать ему светлые костюмы.
Один раз, когда мы отправлялись на одно торжество, он заказал себе чёрный смокинг и белую рубашку, и дико бесился от того, что не может надеть чёрную.
Он несносен, и, зациклившись на одном, снесёт всё на своём
пути.
И я, желая позлить его, перезвонила портному, и велела
кроить ему костюм из белой ткани, а рубашку из зелёной.
Если учесть то, что портной этот был самого высшего класса, и никаких первых и вторых примерок не было, для Димы это стало неприятным сюрпризом.
Никогда не забуду его лицо, когда он приехал на приём. Я же, вместо предполагаемого маленького чёрного платьица одела алое, с невероятным декольте и вырезом до пупа...
Я завалила его шкаф светлыми вещами, наступая ему тем самым на больную мозоль.
И вот теперь он, преданно заглядывая мне в глаза, предлагал разгромить его любимый склеп! Ушам своим не верю.
- Что это с тобой? – удивилась я.
- Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы быть с тобой. Сердце разрывается от тоски и любви. Лежишь ночью, вспоминаешь те сумасшедшие ночи с тобой, и дурно делается, как подумаю, что сейчас тебя целует Максим.
- Маленький бонус, - прошептала я, и коснулась губами его губ.
- На маленький я не согласен, - с этими словами он уложил меня на диван, а я и не сопротивлялась.
Мне с ним было так хорошо, как в сказке. Через два часа, одеваясь, он воскликнул:
- А зачем тебе это? – спросил он, - у меня есть подозрение, что они просто подделали документы, сделали Фриду совершеннолетней, и продали её имущество.
- Всё так просто? – подняла я бровь.
- А тебе сложностей не хватает? – улыбнулся он, - по-моему, тут завихрений и так хватает, ты лучше займись бомжами. Что-то с Яном Владимировичем не то. Тебе не кажется?
- Ещё как кажется, - грустно проговорила я, уже не зная, за что хвататься, - ладно, - вздохнула я, - я действительно не права. Фрида в безопасности, а остальным пусть занимается Максим. Я поехала на свалку.
- Ты действительно думаешь, что только там тебе место? – с озабоченным видом спросил Дима, - думаю, ты ещё на что-нибудь сгодишься, - и он расхохотался.