Последние слова он пропел, проглотив четвертую тефтельку.
Когда Малыш вошел в столовую, мама, папа, Боссе и Бетан уже сидели за столом. Малыш шмыгнул на свое место и повязал вокруг шеи салфетку.
- Обещай мне одну вещь, мама. И ты, папа, тоже, - сказал он.
- Что же мы должны тебе обещать? - спросила мама.
- Нет, ты раньше обещай!
Папа был против того, чтобы обещать вслепую.
- А вдруг ты опять попросишь собаку? - сказал папа.
- Нет, не собаку, - ответил Малыш. - А кстати, собаку ты мне тоже можешь обещать, если хочешь!… Нет, это совсем другое и нисколечко не опасное. Обещайте, что вы обещаете!
- Ну ладно, ладно, - сказала мама.
- Значит, вы обещали, - радостно подхватил Малыш, - ничего не говорить насчет паровой машины Карлсону, который живет на крыше…
- Интересно, - сказала Бетан, - как они могут что-нибудь сказать или не сказать Карлсону о паровой машине, раз они никогда с ним не встретятся?
- Нет, встретятся, - спокойно ответил Малыш, - потому что Карлсон сидит в моей комнате!
- Ой, я сейчас подавлюсь! - воскликнул Боссе. - Карлсон сидит в твоей комнате?
- Да, представь себе, сидит! - И Малыш с торжествующим видом поглядел по сторонам.
Только бы они поскорее пообедали, и тогда они увидят…
- Нам было бы очень приятно познакомиться с Карлсоном, - сказала мама.
- Карлсон тоже так думает! - ответил Малыш.
Наконец доели компот. Мама поднялась из-за стола. Настал решающий миг.
- Пойдемте все, - предложил Малыш.
- Тебе не придется нас упрашивать, - сказала Бетан.
- Я не успокоюсь, пока не увижу этого самого Карлсона.
Малыш шел впереди.
- Только исполните, что обещали, - сказал он, подойдя к двери своей комнаты. - Ни слова о паровой машине!
Затем он нажал дверную ручку и открыл дверь. Карлсона в комнате не было. На этот раз по-настоящему не было. Нигде. Даже в постели Малыша не шевелился маленький комок.
Зато на полу возвышалась башня из кубиков. Очень высокая башня. И хотя Карлсон мог бы, конечно, построить из кубиков подъемные краны и любые другие вещи, на этот раз он просто ставил один кубик на другой, так что в конце концов получилась длинная-предлинная, узкая башня, которая сверху была увенчана чем-то, что явно должно было изображать купол: на самом верхнем кубике лежала маленькая круглая мясная тефтелька.
КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПАЛАТКУ
Да, это была для Малыша очень тяжелая минута. Маме, конечно, не понравилось, что ее тефтелями украшают башни из кубиков, и она не сомневалась, что это была работа Малыша.
- Карлсон, который живет на крыше… - начал было Малыш, но папа строго прервал его:
- Вот что, Малыш: мы больше не хотим слушать твои выдумки про Карлсона!
Боссе и Бетан рассмеялись.
- Ну и хитрец же этот Карлсон! - сказала Бетан. - Он скрывается как раз в ту минуту, когда мы приходим.
Огорченный Малыш съел холодную тефтельку и собрал свои кубики. Говорить о Карлсоне сейчас явно не стоило.
Но как нехорошо поступил с ним Карлсон, как нехорошо!
- А теперь мы пойдем пить кофе и забудем про Карлсона, - сказал папа и в утешение потрепал Малыша по щеке.
Кофе пили всегда в столовой у камина. Так было и сегодня вечером, хотя на дворе стояла теплая, ясная весенняя погода и липы на улице уже оделись маленькими клейкими зелеными листочками. Малыш не любил кофе, но зато очень любил сидеть вот так с мамой, и папой, и Боссе, и Бетан перед огнем, горящим в камине…
- Мама, отвернись на минутку, - попросил Малыш, когда мама поставила на маленький столик перед камином поднос с кофейником.
- Зачем?
- Ты же не можешь видеть, как я грызу сахар, а я сейчас возьму кусок, - сказал Малыш.
Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчен, что Карлсон удрал. Ведь действительно нехорошо так поступать - вдруг исчезнуть, ничего не оставив, кроме башни из кубиков, да еще с мясной тефтелькой наверху!
Малыш сидел на своем любимом месте у камина - так близко к огню, как только возможно.
Вот эти минуты, когда вся семья после обеда пила кофе, были, пожалуй, самыми приятными за весь день. Тут можно было спокойно поговорить с папой и с мамой, и они терпеливо выслушивали Малыша, что не всегда случалось в другое время. Забавно было следить за тем, как Боссе и Бетан подтрунивали друг над другом и болтали о «зубрежке». «Зубрежкой», должно быть, назывался другой, более сложный способ приготовления уроков, чем тот, которому учили Малыша в начальной школе. Малышу тоже очень хотелось рассказать о своих школьных делах, но никто, кроме мамы и папы, этим не интересовался. Боссе и Бетан только смеялись над его рассказами, и Малыш замолкал - он боялся говорить то, над чем так обидно смеются. Впрочем, Боссе и Бетан старались не дразнить Малыша, потому что он им отвечал тем же. А дразнить Малыш умел прекрасно, - да и как может быть иначе, когда у тебя такой брат, как Боссе, и такая сестра, как Бетан!
- Ну, Малыш, - спросила мама, - ты уже выучил уроки?
Нельзя сказать, чтобы такие вопросы были Малышу по душе, но раз уж мама так спокойно отнеслась к тому, что он съел кусок сахару, то и Малыш решил мужественно выдержать этот неприятный разговор.
- Конечно, выучил, - хмуро ответил он.
Все это время Малыш думал только о Карлсоне. И как это люди не понимают, что пока он не узнает, куда исчез Карлсон, ему не до уроков!
- А что вам задали? - спросил папа.
Малыш окончательно рассердился. Видно, этим разговорам сегодня конца не будет. Ведь не затем же они так уютно сидят сейчас у огня, чтобы только и делать, что говорить об уроках!
- Нам задали алфавит, - торопливо ответил он, - целый длиннющий алфавит. И я его знаю: сперва идет «А», а потом все остальные буквы.
Он взял еще кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают о чем хотят, а он будет думать только о Карлсоне.
От этих мыслей его оторвала Бетан:
- Ты что, не слышишь, Малыш? Хочешь заработать двадцать пять эре? (эре - мелкая монета в Швеции)
Малыш не сразу понял, что она ему говорит. Конечно, он был не прочь заработать двадцать пять эре. Но все зависело от того, что для этого надо сделать.