Но в случае с Платоном я только за. Надеюсь, мамино гадание произведет на него неизгладимое впечатление, и он убежит от нее сломя голову и забудет сюда дорогу!
– Да, конечно, вот, держи, – мама быстро сориентировалась, и уже через секунду я возвращалась к двойняшкам с магическим шаром.
Да только детишек моих уже не было в манеже.
– Где… Где мои дети? – выпалила я в ужасе, вертя головой по разным сторонам и метаясь по кабинету.
И мое сердце едва не разорвалось на куски, когда я увидела, как две девочки потащили Митю и Мишу в тамбур.
– Ксюша, Алина, положите грудничков на место! Это вам не игрушки! – кричали мамы на своих неугомонных отпрысков.
– Нет, мам, мы играем в дочки-матери! – противились девочки.
– Девочки, у вас есть свои пупсы, – я подлетела к ним и с трудом забрала у них сыновей, – а это мои пупсы!
Девочки обиделись, надули губы и начали хныкать в голос, но мне было всё равно. Не мои проблемы, что матери не научили их хорошим манерам.
Я прижимала к себе тельца Мити и Миши, чмокая их в макушки, и как раз в этот момент из маминого кабинета вышел Платон.
– Да что у вас здесь происходит? – выразил он свое недовольство, с укором глядя сначала на ораву детей, а затем и на меня.
От такого пренебрежительного тона я даже опешила и вросла ногами в пол.
– А это, уважаемый, рабочая атмосфера у нас такая, – дерзнула я хоть и не планировала больше язвить этому достопочтенному господину, само как-то вылетело.
Как ни в чем не бывало я развернулась и последовала обратно в кабинет, спиной ощущая за собой хвост. Думала, это кто-то из мамочек увязался за мной, но, когда я посадила двойняшек в манеж, в кабинет вошел не абы кто, а сам Платон.
Вот только его не хватало!
Глава 10
Майя
Вообще-то, я надеялась, что он развернется и выйдет из кабинета, как только увидит, что я занимаюсь детьми. Уверена, любой другой на месте этого мужчины вышел бы немедленно, чтобы не мешать матери возиться с грудничками.
Но, надо полагать, этот господин не относится к разряду обычных людей, которых можно разгадать с полпинка.
– Почему у вас дети в офисе? – со всей строгостью спросил он, будто был представителем органов опеки, который явился по мою душу, чтобы забрать родных кровиночек в детдом.
Подошел, весь такой важный, руки в карманы убрал и рассматривал детей, нависая над манежем всей своей габаритной массой.
От этого вопроса я вся вскинулась. И обычно я клиентам не грубила, считая себя вполне вежливым и спокойным человеком, но сегодняшний день испытывал меня на прочность, а с этим конкретным господином я и вообще теряла последние остатки сдержанности.
Как можно задавать такие бесцеремонные вопросы?
– А вы как думаете? Очевидно же, что кроме меня за ними некому присмотреть. Я их мать, – это я сказала особенно гордо, а внутри что-то дрогнуло, ведь и правда теперь у деток всего лишь мать, а отца у них больше нет.
От этих мыслей у меня задрожали губы, и я даже поблагодарила судьбу за то, что у меня такой суматошный день и мне некогда реветь в подушку из-за измены Виталика.
– Ясно, – припечатал Платон, и мне очень не понравился его тон.
Он внимательно рассматривал детей, а я включила наконец магический шар, чтобы успокоить их, и меня очень нервировало, что за всем этим процессом наблюдает посторонний мужчина.
– Что значит это ваше “ясно”? – едва успела пробурчать, как вслед за маминым подопечным в кабинет начали протискиваться все мои клиенты разом, заголосили, требуя обслужить их.
И вот как мне разорваться между детьми и клиентами? А еще этот внимательный, сканирующий взгляд Платона, который так и норовит намекнуть, что я взвалила на себя непосильную ношу.
И что я не профессионал.
Но это же не так! Я докажу ему – и себе тоже, что мне под силу и с детьми справиться, и со всеми моими клиентами разобраться.
– Сейчас я подойду, – сказала я сгрудившимся в проходе людям, – одну минутку.
И я действительно собралась выйти к ним, но не успело пройти и пяти секунд, как я услышала то, что заставило меня оторопеть.
– Уважаемые, в агентстве технический перерыв. Приходите через час. Сначала вы, а потом вот вы, – быстро распределил он моих клиентов в очереди, а когда они начали возмущаться, посмотрел таким строгим взглядом, что они без возражений ушли и даже детей своих шумных забрали.