— А имя у Бати твоего есть? — поинтересовалась она.
— Естественно.
— И какое?
— Слушай, малышка, все свои вопросы ты задашь ему. А меня, представь, здесь нет.
И она представила. Удивительно, но ей удалось промолчать целый час. И я, каюсь, немного расслабился. Даже забыл на время, что рядом со мной сидит слишком сексуальная, но при этом невинная особа.
Но она про меня точно не забыла. Начала елозить на месте, при этом издавая тяжкие вздохи.
Ждать и догонять — это две самые противные вещи. Не знаю, как рыжая бегает и способна ли кого-то догнать, но вот ждать она точно не любила.
Извелась вся.
— А обедать мы будем? — поинтересовалась она.
— А ты проголодалась? Могу сделать тебе бутерброд.
— А что-нибудь посущественней и съедобней можно?
— Простите, я готовить тоже не умею. Но мне простительно по половой принадлежности, — слегка грубым тоном ответил я. — А ты, небось, привыкла есть в ресторанах?
— Не без этого. Но дома нам не менее вкусно готовит Роза.
— А мамка твоя тоже не умеет?
Рыжая заметно погрустнела. Складочка пролегла между ее бровей, а губки надулись.
— Мама моя полжизни по больницам.
Не удержавшись, я усмехнулся:
— Дай угадаю, чума всех богатых — депрессия?
Девчонка промолчала, а я понял, что попал в точку. Но явно не до конца. Что-то там с мамкой рыжей было еще.
Я наблюдал за домом Шакалиных несколько дней. Видел много разных людей, но вот родительницу Лики ни разу. Батя потом сказал мне, что женщина в очередной раз в санатории отдыхает. Но в каком, не уточнял.
— Суши будешь? — обречённо вздохнув, спросил я.
Глава 7
Зря он завёл разговор про маму.
Я старалась о ней не думать. Даже забыть про эту женщину, когда-то родившую меня на свет.
Может, в моем детстве, о котором я мало что помню, она и была хорошей матерью. Но в моем сознательном возрасте уже нет.
Да, она меня любила. Заботилась, переживала… когда могла это делать. Но такое с каждым годом становилось все реже. Маме другое стало важней. Она уходила в свой мир, наслаждаясь им. И на все остальное ей было плевать.
Я не пойму ее. Не прощу. Это из-за нее в моей жизни все так. Из-за ее слабости…
Для всех она сейчас находилась в санатории. А по факту, в частной клинике. Депрессия да, имела место быть. Но на какой почве…
— Ну так что, суши будешь? — повторил свои вопрос Ден.
Я кивнула.
Суши — это лучше, чем бутерброды.
Ден подошел к двери, открыл и пообщался пару минут с охранником, которого он оставлял приглядывать за мной. Ну тот и приглядывал, даже в комнату со мной поперся и стоял у приоткрытой двери ванной, пока я принимала душ. Когда переодевалась в комнате, тоже стоял спиной, не подсматривал.
А какие жуткие шмотки он мне принес! Дело не в фасонах, фиг с ними, дело в тканях. Про раздражение на коже я не соврала, нежная у меня она, даже не всякое мыло воспринимает. К ней нужно относиться заботливо, а то мстить начнет, раздражением и зудом.
Ден уселся обратно, на меня старательно не смотрел. А я то и дело проверяла, не появилась ли сыпь на местах соприкосновения шмоток и кожного покрова. Вроде нет, значит, бамбук, если верить этикеткам, настоящий.
Суши нам привезли минут через сорок. Большой сет, судя по фирменным пакетам, из более-менее приличного японского ресторана. Ден разложил все на журнальном столике. Мы приступили к еде, и палочками мой надзиратель орудовал не хуже меня.
Серьезно, я наелась. Наверное, так, как никогда. Папочка бы мне такого не позволил, побоявшись, что я могу не влезть в свадебное платье. А теперь мне и не надо. Свадьба, если не отменяется, то точно откладывается. Хоть один плюс в моем похищении. Буду оптимисткой.
Когда от японской еды почти ничего не осталось, на улице послышался шум. Охранники как-то чересчур оживились, один заглянул в дом и просто молча кивнул. Видимо, пожаловал наконец их Батя.
Я вытянулась по струнке, собрала волосы в пучок на голове и приготовилась ждать. Нервничала, потому что совершенно не знала, что будет и как будет.
Входная дверь широко распахнулась, и в дом вошёл он.
Мужчина. Высокий, крупный, но не толстый. Лысый. Со шрамом. Я его узнала сразу — это именно его сегодня мы видели по телевизору. Меценат детского дома.
Только выглядел он совсем иначе. Взгляд суровый исподлобья, уголки губ опущены вниз, как будто он в жизни ни разу не улыбался. Тяжёлые шаги, он приближался к дивану…
Вновь провела параллель между ним и папочкой. О, как я ошиблась, они очень похожи. Колючим взглядом и своей аурой — ледяной, пугающей.
— Добрый вечер, — произнес он так, словно пожелал всем провалиться сквозь землю. Затем, устроившись в кресле, покосился на стол с остатками еды. Ден тут же вскочил и начал собирать коробки, убирая их в пакет.
А меня начал бить болезненный озноб, этот мужчина в буквальном смысле вызвал во мне ужас. Он не просто высокий, он огромный, как скала. Ребята, что меня охраняли, казались рядом с ним тростинками, что уж говорить про меня. От моего недавнего оптимизма не осталось ни следа. Я боялась, по-настоящему. Опустила глаза, уставившись себе на колени, на которые я положила трясущиеся ладони. Но при этом чувствовала его взгляд. Оценивающий, внимательный, долгий.
— Красивая ты, Анжелика, — произнес он, и мое сердце рухнуло куда-то вниз. — Посмотри на меня.
Звучало как приказ. И я подчинилась. Подняла лицо.
— Ух, какие глазищи. Бездонные, — он фыркнул. — Ну, давай знакомиться, меня зовут Владлен Ильич, — я кивнула. — Это мой дом, и ты поживёшь здесь какое-то время.
Повисла пауза. Он смотрел на меня, я на него. Казалось, это длилось бесконечно долго. Что он пытался рассмотреть, я не знаю, я же пыталась увидеть хоть что-то хорошее в этом человеке. Должно же быть. Наверное. Вон, он сиротам помогает…
— Что вам от меня нужно? — спросила я, вновь опустив глаза под тяжёлым ледяным взглядом.
— Твой отец мне должен, — хрипло ответил мужчина.
— Деньги?
Он усмехнулся.
— Есть вещи важнее денег. Репутация, честь, свобода. Шакал слишком много у меня отнял и жил все это время припеваючи. Я хочу наказать своего обидчика.
Он говорил, а мне становилось все страшней. Испуг проникал под кожу стальным колючим лезвием.
— Вы хотите меня убить? — шёпотом спросила я и еще больше испугалась оттого, как дрогнул мой голос… А внутри все замерло в ожидании ответа.
Глава 8. Ден
Рыжая очень сильно испугалась Батю.
Признаться, и я порой испытывал страх рядом с ним. И было от чего.
Он опасный человек. Через многое прошел в этой жизни, и все это его закалило. Как сталь. Которую накалили докрасна, а после опустили в ледяную воду. Так было и с Батей.
Пятнадцать лет в тюрьме. И он за это время не опустился, ни в одном из значений этого слова. Насколько знаю, его там и били, и резали… Но он пережил. Выжил. Покинул место своего заключения с гордо поднятой головой. Хоть и с изрядно подпорченным здоровьем. А на свободе его ждали не только верные люди, но и грамотно припрятанные деньги. И вот сейчас он восстанавливает свою репутацию.
С Батей я знаком давно. Я еще пацаном был, когда моя тётка вышла замуж за брата жены Бати. Вот так породнились, так сказать. Дружили семьями. Я был частым гостем у них. И да, мечтал быть похожим на дядю Владлена. Выдержкой, стержнем, характером… ну, и уметь деньги такие зашибать.
— Вы хотите меня убить?